– Он потребовал, чтобы я молчала, пока работаю.

– Ну, у него, наверное, болит голова, – сказала Антониетта, не добавив, что у нее, например, болит голова от болтовни Кики.

Винченцо посмотрел на часы, встал и поправил костюм и безупречно уложенные рыжие волосы, а потом ушел.

– Неужели он не видит, что потолстел? – спросила Кики, когда он ушел. – На нем не сходится пиджак.

– Оставь его в покое, – отрезала Антониетта.

Но Кики продолжала ворчать:

– Он не работает в Рождество только потому, что он менеджер.

– Нет. – Антониетта покачала головой. – Франческа тоже работает. Я, пожалуй, пойду.

– Но ты почти ничего не ела.

Антониетте хотелось скорее избавиться от Кики.

– Мне надо подготовить белье для «Августа». – Она любила разносить постельное белье по номерам. В «Старом монастыре» белье шили по индивидуальному заказу для каждой кровати, стирали и сушили без примеси отбеливателя.

Антониетта вдохнула запах свежего белья, войдя в прачечную. Вера, которая там работала, должно быть, ушла на обед. Антониетта взяла чистое белье и пошла в номер.

Охранник проверил ее документы и произнес:

– Он вернется к двум, поэтому вы должны уйти к этому времени.

– Никаких проблем.

Учитывая, что обслуживание «Августа» занимало больше часа, постояльцы отправлялись на прогулку, в «Ораторию» или ресторан, пока горничные работали. Обычно Антониетта испытывала облегчение, когда постояльцы уходили, но сегодня почувствовала разочарование.

Конечно, она все равно постучала в дверь перед тем, как войти, а когда не получила ответа, вошла и огляделась. Она размышляла, с чего ей начать, когда кто-то вошел в номер с балкона.

Она не ожидала увидеть Рафа.

– Здравствуйте! – Она потеряла дар речи, потому что на Рафе были только черные шорты для бега.

Он поздоровался и едва взглянул на нее.

– Я скоро уйду, – прибавил он.

Раф решил побегать – впервые после несчастного случая. Подняв глаза, он узнал горничную.

– У вас были выходные?

– Нет, – сказала Антониетта. – Выходных у меня не было.

– Так почему мне присылали Кики? – протянул он и закатил глаза.

Антониетта сдержала улыбку. Да, Кики тоже сводила ее с ума, но она не стала обсуждать сослуживицу с постояльцем. Вместо этого она ответила, направляясь в спальню:

– Я работала в «Оратории». – Она покраснела и прибавила: – Желаю вам приятного дня!

– Благодарю.

Антониетта принялась менять постельное белье на широкой кровати из ореха. Она работала быстро, ее сердце колотилось как сумасшедшее от близости полуобнаженного мужчины. Когда он вошел в спальню за кроссовками, она заставила себя не смотреть на него.

– Вы работаете в «Оратории»? – спросил он. – Вы массажистка?

Его голос застал ее врасплох. Она не ожидала, что этот немногословный синьор, с которым она познакомилась несколько дней назад, заговорит с ней.

– Я учусь на массажистку, – сказала Антониетта, встретилась с ним взглядом и забыла обо всем. – Вы выглядите лучше, – не подумав, выпалила она.

– Мне намного лучше, – согласился он. – Хотя я все еще выгляжу так, будто меня облили краской.

Она не сдержала улыбку, увидев, как он улыбается. Синяки сине-коричневого и розового цвета покрывали левую сторону его туловища, плечо и руку. Левый глаз Рафа выглядел так, словно его намазали фиолетовыми тенями.

Но даже в таком виде Раф был потрясающим.

Оглядывая его, она осознала, что хочет прикоснуться пальцами к его длинным мускулистым рукам, широкой груди с черными волосками и плоскому животу. Она густо покраснела.

Ей хотелось узнать, что с ним произошло.

Неужели он подрался? А может, попал в аварию?