Это быстро, глубоко и требовательно. Дыхание сбивается у обоих. И когда мы отпускаем друг друга, я вижу его глаза в сине-красном неоне – из-за расширенных зрачков они почти черные. Его ноздри раздуваются, скулы напряжены. Весь его вид предупреждает о новой атаке. Это должно пугать, правда ведь? Ага, как бы не так.

Песня меняется на нечто быстрое, с электронными звуками. Мир вокруг оживает посторонним шумом. Я отвлекаюсь на звенящий смех рядом, упускаю лишь миг, а в следующий Марат уже грубо расталкивает всех на пути и тянет меня за собой.

Я успеваю моргнуть раз или два, когда оказываюсь в просторном кабинете. Я вижу письменный стол и кожаный диван справа – хорошо помню их. Именно здесь Марат развлекался с Киром и девушками, пока я ждала его в загородном доме родителей – без понятия, что делать, и уже без девственности.

Но все мысли вылетают из головы, когда дверь позади захлопывается и меня припечатывают к ней. Марат вгрызается в мои губы – целует, кусает. Его руки повсюду, блуждают по спине и бедрам, и я невольно отзываюсь. Не хочу, но отзываюсь. Мозг предает вслед за телом. Я отпускаю себя – текила помогает. Я лохмачу его волосы, забираюсь за воротник толстовки и царапаю плечи.

– А-а! – вскрикиваю от неожиданности.

Марат подхватывает меня на руки и, бессовестно лапая, несет вглубь комнаты.

– Только не на диван, – мой шепот походит на мольбу.

Олейник тормозит, смотрит в глаза, а после молча опускает меня на стол. Он рычит под нос, отбрасывает мешающие бумаги в сторону. Я чувствую его язык на шее и не сдерживаю стон. Дышу все чаще. А когда он раздвигает мои ноги сильнее и толкается навстречу, ощущаю, что наши желания взаимны. Не буду спорить – он тоже сходит с ума.

Марат сжимает мою грудь через одежду, ловит громкие вздохи губами и снова перемещается со мной, но уже в кресло. Он сажает меня сверху, резво стягивает мою водолазку и сдвигает лифчик.

Я выгибаюсь сильнее, только бы не отпускал. Все плывет. Закрываю глаза и трясущимися руками забираюсь под его толстовку. Я впиваюсь ногтями и улыбаюсь, когда он шипит и кусает мою грудь в ответ. Он втягивает соски до боли и острых ощущений.

– Боже, да-да, еще, пожалуйста, – прошу я и ловлю воздух губами.

А когда Марат отпускает, требовательно стягиваю с него верх.

Что я творю? Я схожу с ума. Неужели собираюсь и правда сделать это? Прямо здесь и сейчас? Но я ведь хочу. Хочу Марата. Фраза звучит в голове, как сирена, которая предупреждает о катастрофе. Мне конец. Я уже понимаю, но остановиться не могу. Не когда он задирает мою юбку, вдавливается членом через белье и шумно дышит над ухом.

Мне и правда конец.

Я скольжу пальцами по твердому животу, а Марат подбадривает меня, прикусывает мочку уха. Я почти скулю и уверенно кладу ладонь на его ширинку, но вдруг теряюсь в один момент.

Что делать? Я не знаю. Паника накрывает меня с головой, в горле застревает ком. Я не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть.

Так вовремя раздается спасительный стук в дверь.

Слава богу, слава богу, – повторяю я про себя, но по-прежнему боюсь пошевелиться.

Марат пытается отдышаться. Он не сводит взгляда от моих рук на своих джинсах, а я осматриваю его и прихожу в ужас. Кошмар! Он такой растрепанный! Это я сделала? Представляю, как выгляжу сама.

Стук повторяется, и мы приходим в движение. Я спрыгиваю с его колен, поправляю юбку, быстро надеваю кофту и стряхиваю невидимые пылинки. Долго. Марат поднимается следом, но никуда не спешит.

– Ален, – говорит он хриплым голосом, от которого мурашки бегут по рукам, – мне плевать, кто за дверью.