Показала ребенку кольцо, которое он вместе с пальцем захотел засунуть себе в рот. Не позволила. Мало ли – проглотит кольцо.

- Слюней у тебя сегодня многовато, Тимурчик. Похоже, и правда второй зубик напрашивается, - протянула я задумчиво и снова подхватила просящегося ко мне малыша на руки. – Идём. Помашем твоей бабуле ручкой.

- …не совершай ошибку, Моня. Она же еще совсем молода и наивна. Ты ее задушишь своей холодностью. Я всю ночь о вас думала. Это сейчас она в тебя влюблена и многого не замечает, а потом розовые очки треснут, и она больше не сможет мириться с твоим равнодушием. Прекрати весь этот фарс. Не порти девочки жизнь. Отпусти ее, пока она еще не потеряла способность улыбаться. Тебе нужна совершенно другая – взрослая, понимающая, на одной с тобой волне…

Теперь-то мне стало понятно, что демоническая мама не против меня. Она за меня, но не в жизни ее сына – всё просто. Но как-то обидно за Демоню, что ли… неужели он настолько безнадежен.

- Помашем бабуле ручкой? – начала я издалека, чтобы не было понятно, что я хоть что-то слышала из разговора матери и сына. – Пока-пока, бабуля.

- Я отвезу тебя, мам. По дороге договорим, - произнес Мирон Александрович, открывая для своей матери дверь на выход.

- Подождите… Подожди… Мирон, - окликнула я своего «жениха», который несколько опешил, когда его намерение выйти из квартиры вслед за мамой было прервано. – Ты ничего не забыл, любимый? – улыбнулась я широко-широко, но понята не была.

- Что я мог забыть? – похлопал мужчина по карманам.

- Не стесняйся своей мамы, любимый, - промурлыкала я игриво и сама подошла к этому истукану поближе. – Вечерние поцелуйчики. Ты забыл нашу традицию? – захлопала я глазками, играя фальшивую обиду.

- Какую? – едва слышно спросил Демоня, хмуря лицо максимально сильно.

- Целуй, - указала пальцем на свою щеку и привстала на цыпочках, чтобы ему было меньше наклоняться. – Ну, же, любимый. Ты же у меня самый нежный и ласковый.

Тяжело вздохнув и натянув на губы тошнотворно фальшивую улыбку, Мирон Александрович наклонился ко мне и чмокнул щеку. Провел носом по моей скуле и прижался к уху губами, чтобы ласково шепнуть:

- Я прибью тебя.

- Я тоже тебя люблю, Моня, - чуть отстранилась я, подарив ему лукавую улыбку. А затем повернулась к его маме и, чтобы она больше не считала своего сына совсем уж бесчувственным камнем, добавила. – Когда мы наедине, он постоянно меня целует… Ох, и простите, что вам пришлось увидеть маленький момент нашей нежности. Моня такой внимательный, чуткий и…

- Идём, мам, - оборвал меня человек, которому я тут пыталась накинуть плюсов в глазах его же собственной мамы.

- Я буду скучать, Моня! Пока мама Мони! – кричала я и махала рукой вслед двум сухарям, пока за ними не закрылась дверь. – Мама Мони, - хохотнула я, обратившись к Тиму, который всё это время тихо сидел в моих руках и играл с цепочкой на моей шее. – Монина мама… Омномном какой-то... Ты, смотрю, аж кушать захотел?

20. Глава 20

- Попробуй соленый огурец или сало. Говорят, помогает, - советовала мне сестра.

- Аня, я не по поводу закуски с тобой советуюсь. Мне нужен совет по тому, как снять боль, если у ребенка режется зубик, - плечом я прижимала к уху телефон, а на руках качала Тима, который сегодня как никогда капризным и плаксивым.

- Я не знаю, как снимать такую боль, - психовала сестра. – Мои еще не доросли даже до первого зубика. Позвони маме, она точно должна знать.

- Если я позвоню маме, то мне придется объяснять ей, откуда я взяла ребенка. Тогда она узнает о том, что у меня есть вторая работа и накрутит себя, что она плохая мама, которая не смогла обеспечить одного из своих детей. Ты же знаешь нашу маму. Она начнет пихать мне деньги, скажет папе, и тот, вообще, придумает продать машину, чтобы оплатить мою учебу. Сказала же, что сама справлюсь. Первый год же справлялась.