В доказательство своих слов сдвинула фартук в сторону и нырнула рукой в карман платья, откуда достала деньги – чаевые с одного из столиков. Отсчитав двести рублей, сделала несколько шагов к столу босса и положила на его край деньги. С невозмутимым видом, изо всех сил скрывая вспотевшие ладони и трясущиеся колени, вновь отошла поближе к двери. Завела руки за спину и переплела пальцы, нервно их сжав.

- И часто ты можешь себе позволить такие акции? – спросил Дядя-демон, не скрывая ироничной насмешки.

- К нам не часто приходят именинники. Пирожное и чай – не большая трата, чтобы сделать человеку хоть какой-то праздник, особенно если этот человек остался в свой день рождения совсем один.

- Ты, наверное, и бомжам на вокзале даешь недостающие пятьдесят рублей на дорогу домой?

- Наверное, - повела я плечами.

Какая ему, вообще, разница?!

Пусть насмехается сколько ему влезет. Моё дело – перетерпеть приступ его «общительности» и выйти из этого кабинета не уволенной.

- Что твоя сестра решила делать с ребёнком?

От неожиданного вопроса я впала в ступор.

- В смысле? – мои брови непроизвольно сошлись над переносицей.

- Она собирается оставить этого ребенка или пойдёт на аборт?

- Кажется, вы немного припозднились с вопросом, Мирон Александрович. Моя сестра родила еще полгода назад.

- Полгода назад?! – выплюнул Дядя-демон озлобленно.

И что его так удивило?

- Ну да. Странно, что вас, вообще, это интересует.

Он точно поехал кукухой.

- Та блондинка, твоя сестра… Когда она успела родить, если только неделю назад мой племянник узнал о ее беременности?

Теперь паззл сложился. Нет. Не паззл. Грёбанное домино, когда последней костяшкой ударяют с размаху о стол и кричат «Рыба!». Мерзкая, вонючая рыба, гниющая со всех сторон.

- Настя – моя подруга, а ваш племянник – малодушный трус, - выпалила я.

- Со своим племянником я разберусь сам. Судя по всему, он с твоей подругой так и не поговорил.

- Я уже назвала его трусом? – спросил я, делая вид, что пытаюсь вспомнить последние несколько секунд нашего разговора.

- Я уже понял, что вы обе гордые и независимые, - отрезал Дядя-демон холодно, будто ножом мне по горлу прошелся. Внезапно выйдя из-за стола, подошёл к вешалке, на которой было его пальто. Вынул из кармана кошелек и положил несколько красных купюр поверх тех двухсот рублей, что я положила на его стол ранее. – Этих денег должно хватить на прием у хорошего врача и витамины для беременных. Или на качественный аборт.

От последнего его предложения меня начало мутить. Он это серьёзно? И часто он отдувается за своего племянника и его похождения? Видимо, часто, раз с такой легкостью и отточенностью движений даёт деньги и знает, что к чему.

- Я не могу ни на чем настаивать, - продолжил мужчина, снова сев за стол. Локтями оперся о его поверхность и задумчиво прочесал щетинистый подбородок большим пальцем руки. – Передай своей подруге деньги, пусть она сама подумает и примет решение. Наша семья примет любое.

- Скажите вашей семье, чтобы не совали свои носы и деньги не в свои дела. Пусть ваш племянник придёт и возьмёт на себя ответственность за свою же оплошность. Это касается только Насти и вашего племянника. Пусть вдвоем и решают судьбу своего ребенка.

- Ты так же думала, когда била незнакомого человека у ТЦ? – выгнул он бровь. В уголках губ затаилась злая улыбка.

- Я… погорячилась. Но сейчас я понимаю, что это было глупо. И я уже извинилась перед вами.

- И всё-таки, - придвинул он деньги ближе к краю, то есть ко мне. – Поговори с подругой.

- Поговорите с племянником, - отчеканила я и, крутанувшись на пятках, вышла из его кабинета.