Образ Кошанской выделялся в веренице женских лиц, всплывающих из подсознания.

Немногим довелось оставить след на линии моей жизни, но Марина – одна из них. Невинная, юная и дерзкая девочка. Но самая, блядь, яркая.

Самые колючие воспоминания – дней сегодняшних. Недоумение и ярость, неудовлетворение и страсть.

И самая темная часть – хитросплетение событий будущего, меняющегося в зависимости от внешних обстоятельств и человеческих решений.

Люди очень спонтанные существа. Перемена погоды или чей-то звонок могут в корне изломать всю линию судьбы, привести к противоположному результату.

Я же мог лишь предположить, какая из этих линий исполнится с наибольшей вероятностью.

Мысленно начертав соулу – руну ясновидения – я прошел сквозь нее как через врата, раздвигая границы сознания.

Разрозненные, неотчетливые картинки и везде Кошанская словно уплывает сквозь пальцы. Протягиваю руку – образ размывается. Будто заговоренная, блядь.

Ни одно из моих действий не ведет к нужному мне результату. Ни одно.

Нужно менять тактику. Отбросить все текущие способы и выдумать новый. Только какой, если я уже все испробовал?

- …ан Янович?.. – донеслось из ниоткуда, вырывая меня из астрала.

Я открыл глаза, концентрируясь на знакомом лице и медленно возвращаясь в реальность.

Мариночка Вячеславовна с испуганно распахнутыми глазищами и пухлыми губёшками в форме буквы «о», с прижатой груди папкой, которую сжимает побелевшими пальцами.

Нигде нет покоя грешнику. Неужто так быстро справилась с поручением? Отличница, блядь. Умная сучка!

- Ой, простите, я вас разбудила…

И ресницами своими длинными хлоп-хлоп. Коленки друг к дружке прилипли, когда мои глаза туда опустились, как будто я могу их взглядом раздвинуть.

Сейчас-то чего боится? Что я ее прямо в офисе изнасилую?

Боится, при этом течет и тащится от моей близости. Не девчонка, а неразрешимая головоломка.

- Закончила? – спросил я недоверчиво, не позволяя ей так быстро свинтить с поля моего зрения.

- Да! – гордо и даже презрительно хлопнула она папкой по столу, не скрывая глубины своей обиды.

Стервозина необъезженная. Боится, но провоцирует.

- Я тебя не отпускал! – рявкнул я в раздражении, когда секретарша ретироваться попробовала.

Она замерла и обернулась ко мне с таким затравленным выражением, словно я зло во плоти. И сейчас заставлю ее делать всякие непотребства.

Интересный ход мыслей. Наверное, такое отношение я заслужил. Не раз ведь дал понять, что юбка ее меня интересует исключительно в задранном виде.

- Собирайся, вместе прокатимся, - поднялся я и пошел гасить свечи.

Глаза Марины стали размером с блюдца, дыхание участилось. И запах этот ее дурманящий по всему офису разлетелся, забивая ноздри.

Свежая мята, нежная роза и сладкая ваниль. Так бы и вылизал всю с головы до ног, особенно между ними. Чтобы орала, изгибалась и просила еще.

Блядь, мне бы льда сейчас в штаны не помешало насыпать! Каждый раз эта херня происходит, стоит ей рядом оказаться и язычок свой острый в ход пустить.

- Не нужно, Роман Янович, я сама могу…

- Метро уже закрылось, - отрезал я, надевая пальто и накидывая шарф. – Такая богатая, чтоб на такси кататься?

На самом деле, я, конечно же, просто хотел оказаться с ней в машине. Марина жила от офиса недалеко, пешком пройти можно.

Да кто ж ее отпустит одну, в короткой юбке, светить этими вот коленочками на ночной улице?

- Ты девственность свою хочешь кому-то в подворотне отдать? – решительно подошел я и настойчиво подтолкнул несговорчивую девицу в спину, а она издала странный, нервный смешок, причины которого я не смог угадать, хоть обугадывайся.