Когда я попросила дать мне подержать дочь, а ее унесли со словами, что мне нужно отдохнуть, внутри будто все оборвалось. Я чувствовала: что-то не так!

Тянула руки к малышке, умоляла акушерку со слезами. Немножко, ну хотя бы пару минуточек. Пожалуйста. Я в порядке, не нужно мне никакого отдыха.

И маленькая моя кровиночка, будто почувствовав мое отчаяние, тоже подняла крик. И даже вселенная была с нами солидарна: все лампочки в родильной замигали, случилось короткое замыкание, наступила темнота…

Перед глазами до сих пор вставала эта картина. Снилась в кошмарах, как мою девочку уносят, наплевав на мое желание самой ее растить. Словно мне и нет восемнадцати, словно не я решаю. Делают укол успокоительного, и дальше все выключается...

- Где она! – накинулась я на отца, как только он появился в палате утром.

- Там, где и должна быть. Подальше от тебя.

Как будто ядерную бомбу взорвали у меня внутри. Истерику удалось остановить только еще одним уколом седативного.

- Верни ее мне! – рычала я, глядя в равнодушные глаза папы, пообещавшего запереть меня в психушке, если не угомонюсь.

На его щеке алело пятно от моей пощечины. И даже царапины от ногтей, вроде бы.

- Хорошо, при одном условии, - согласился он неожиданно. - Ты скажешь мне, кто отец!

И я не смогла.

Хотя казалось, это решило бы столько проблем! Я бы разрушила отношения папы и Романа, из разряда друзей эти двое стали бы злющими врагами. Я бы спасла папу от этого стервятника, бизнес остался бы в семье!

Но мне было стыдно. И страшно. Дико страшно за последствия.

Уж если папа от собственной внучки без малейших колебаний избавился, то закопает собственного партнера в ближайшей лесополосе. И меня вместе с ним за компанию.

И нет никакой гарантии, что после признания он вернет мне девочку. В его ледяных глазах я читала, что это очередная манипуляция.

- Папа пообещал, что я смогу навещать ее в приюте… Что смогу забрать ее сразу, как только встану на ноги… Но вместо этого он отнял все мои банковские карты и не выпускал из дома. А затем выслал заграницу и приставил ко мне охрану, чтобы я не наделала глупостей.

Последний год я училась в другой стране. Все мои траты и перемещения контролировал отец. Никакой свободы.

И не было ни дня, когда я не думала о дочери и не стремилась обратно в Россию. Я злилась на отца, плакала по ночам, вспоминала зеленые глазки малышки и уже планировала, как буду возвращать ее.

Но папа все четко рассчитал. Даже если сейчас я найду малышку и докажу родство, прошел год после родов. А это значит, что суд уже лишил меня родительских прав.

- Я допустила ошибку, знаю, но хочу все исправить! У меня теперь есть работа. И жилье. И желание самой воспитывать! И я не пьяница, не наркоманка… Вот, смотрите. Я буду хорошей мамой. Просто помогите мне найти дочь!

Дрожащей рукой я вытаскивала из сумочки все свои справки, раскладывала их перед сотрудницей опеки. Из психоневрологического диспансера, от нарколога, от психолога, из ЖК, даже свидетельства соседей, что со мной нет проблем… все, что необходимо!

Противная гестаповка была непоколебима.

- Пожалуйста! – губы дрожали от бессилия, сердце болезненно грохотало в груди. – Ну, что еще я должна сделать?! Только скажите! К кому еще сходить, сколько заплатить!

Последние слова, кажется, произвели то самое, нужное впечатление. Пока я что-то еще бессвязное бормотала, а женщина отвечала мне неизменным «нет», она написала на листочке число и молча показала мне его. А после смяла и выбросила в мусорное ведро.

- Сколько?! – только и ахнула я, шокированная размером взятки с пятью нулями.