Впрочем, сказал он себе, человечества как такового уже не осталось бы. Взамен появилось бы множество разных человечеств. С разными философиями и смыслами жизни, абсолютно непонятными другим!

Влад поднял руку, ксеркс мгновенно остановился, присел, прижавшись к земле. Кася заметила, что муравей даже повернулся так, чтобы полностью накрыть собственную тень.

Над головой, шумно треща огромными слюдяными крыльями, пролетела кобылка. Она опустилась в десятке шагов от них. Кася отчетливо видела, как этот массивный летающий зверь неподалеку от земли внезапно сделал сальто, блеснул ослепительно белым брюшком, словно дразня хищников, упал на все шесть лап, одновременно сложив крылья и зачехлив их грязно-серым надкрыльем. Перед глазами Каси еще стояло белое пятно. Она поморгала, стараясь рассмотреть огромное животное среди таких же грязно-серых холмов. Засмеялась, поняв хитрый маневр, – так можно сбить с толку любого преследователя!

Варвар оглянулся, даже спина его ясно говорила, что смех без причины – признак дурачины. Кася сразу стала серьезной. Бабочки в полете умышленно сверкают ярко-красным, синим, желтым, но опускаются на кору мегадерева, моментально сложив крылья, – уже не отличишь от коры. Еще и садятся перпендикулярно солнцу, чтобы тень падала вертикально, а рисунок на крыльях в точности совпадал с темными полями на коре. Хищник, конечно, не станет искать в этом месте, уверенный, что бабочки там нет, – ясно же видел, что она ярко-красная, цветная, а брюхо – сочное, белое!

Влад посмотрел на солнце, сказал коротко:

– Привал.

– Надолго? – спросил Семен.

Они спрыгнули почти одновременно. Кася неохотно соскочила, все-таки на Станции, хоть она всего лишь специалист, с нею считались больше. Что-то спрашивали, что-то объясняли.

Семен как почуял, обернулся, зубы блеснули в натужно-веселой улыбке:

– Вот, Касенька, мы и в полевых условиях!

Я уже была в них, хотела она ответить, потом решила, что это химик решил деликатно намекнуть, что в полевых условиях некоторые правила вежливости отменяются. Здесь она в самом деле только специалист…

Головастик с Хошей, задремавшим между сяжек и ракетной установкой, взыграл и резво вломился в заросли. За ним осталась струйка быстро испаряющейся муравьиной кислоты. Семен проводил ксеркса озабоченным взглядом, но варвар уже беспечно вытряхивал из фляги цветной шар воды, воздух наполнился бодрящим запахом. Половину жидкости Влад вобрал в себя, оставшийся шар поменьше размазал по рукам и груди, смочил лицо.

Пока Семен откупоривал тюбы с жидкой едой, варвар изловил некрупный нежнотелый пузырь с крохотными ножками. Кася ощутила волну симпатии к беззащитному зверьку, хотелось схватить на руки. Она отчетливо видела внутри движение густой жидкости, сквозь тело просвечивали руки их проводника, похожие на железные крюки.

– Не укусит? – спросила боязливо.

– Беззащитен, – ответил он. Подумав, добавил, словно бы из первобытной вежливости: – Малые зверьки знают, что их не тронут – чересчур малы. Потому даже не защищаются.

Кася поспешно отвела глаза: могучие руки варвара уже растягивали зверька в стороны. Отвернувшись, она услышала легкий треск, хлопок, довольное сопение. Милый пузырь не знал, что ни размеры, ни ласковый вид не спасут, когда в Мегамир явится ненасытный человек.

На остановках, как заметила Кася, варвар и жуткий ксеркс обязательно чистили друг друга. Ксеркс вылизывал Влада жестким, словно терка, языком, плотная кожа сухо скрипела. Тот томно выгибался, а сам ксеркса выдраивал короткой щеткой с густыми пучками тугих волос. В первый день, когда он вез их от разбитого топтера, она такой странно знакомой щеточки не видела, сейчас ломала голову, пока Семен не пояснил с усмешкой: