– Верно ли, – задал вопрос внимательно слушавший эти важные показания португалец, – верно ли, что недавно в устье Кабатуана появлялся английский корабль, что таинственный хаджи приплыл сюда именно на этом корабле и высадился на берег вместе с английским офицером?

– Верно, господин мой, – ответил лоцман. – И еще скажу: английские матросы выгрузили на наши берега то, что принадлежало пилигриму, то есть ящики с оружием и припасами.

– Какого племени, какого происхождения хаджи?

– Откуда мне знать? – ответил лоцман. – Никто не знает этого.

– Что за тайна? – проворчал нетерпеливо португалец. – Словно пузырь на болоте, неведомо откуда выскакивает этот чалмоносец. Неведомо почему оказывается нашим злейшим врагом. Неведомо почему получает полную поддержку и содействие англичан…

Минуту он молчал, задумчиво глядя на бледного, дрожавшего всем телом Пададу. Потом произнес:

– Теперь скажи, каким образом вы узнали, что «Марианна» прибудет сюда?

– Не скажу точно, но, кажется, среди близких Тремаль-Наику слуг есть человек, который обо всем оповещает наших вождей.

– Ну а ты лично какое поручение получил?

Даяк заколебался, и лицо его еще больше посерело.

– Ну? Открывай карты. Ведь я же пообещал тебе сберечь твою жизнь. Но требую полной откровенности. Иначе…

– Пощади, господин! Я все скажу. Мне было поручено навести твой корабль на мель.

– Так. Недаром я подозревал тебя. Дальше.

– А остальное должны были завершить даяки нападением на судно, лишенное возможности двигаться. Я же должен был воспользоваться замешательством в момент их нападения и поджечь судно.

– Любезный прием и дружеская услуга, – засмеялся Янес. – Но за откровенность благодарю. Итак, значит, даяки мечтали уничтожить нас?

– Да, господин. Мне кажется, хаджи хочет за что-то отомстить Тиграм Мопрачема.

– Что? Тиграм Мопрачема? Пиратам Сандакана? – удивился Янес. – Что за путаница? Какое отношение имеет этот проклятый хаджи к нам? Кажется, мы с мусульманами никогда не враждовали.

– Не знаю ничего, господин мой, – отозвался дрожащим голосом пленник. – Но я знаю, что хаджи поклялся погубить вас, истребить всех до последнего. Он заставил поклясться в этом и вождей наших племен. Они обещали помочь ему, чтобы из Тигров Мопрачема не уцелел никто. И никому не будет пощады.

– Ладно. Мы еще не просили, кажется, о пощаде. Мы со своей стороны постараемся отплатить той же монетой. Ведь мы не цыплята, чтобы позволить кому вздумается свернуть себе шею… Верно, Тангуза?

– Разумеется, сахиб, – отозвался метис, скрипнув зубами.

– Постой! – перебил его Янес. – Скажи, Падада, осаждена ли уже твоими любезными сородичами фактория Тремаль-Наика?

– Не думаю, господин. Ведь хаджи сначала направил свои силы против тебя.

– Значит, дорога от пристани к кампонгу должна быть свободна?

– По крайней мере, господин, не занята сильными отрядами.

– Сколько тебе обещал хаджи или как его там за то, что ты наведешь на мель и погубишь мой корабль?

– Пятьдесят гульденов и два карабина.

– Дешево. Я дам тебе двести гульденов, если ты проведешь мой отряд до кампонга.

– Согласен сделать это и даром, сахиб: ведь ты пощадил мою жизнь, которая была в твоих руках.

– Что обещано – получишь. Но далеко ли пристань?

– Вероятно, часа два пути, не больше, – вмешался Тангуза.

– Меньше, – кивнул головой даяк, который ликовал, чувствуя себя спасенным.

Янес разрезал стягивавшие его до этого момента веревки и, приказав следовать за собой, вышел на палубу «Марианны», которая тем временем, подняв якоря, двигалась вверх по течению Кабатуана.