Я надеялся, что сказки Ночного Странника хватит, чтобы успокоить интерес нашего хозяина. Люди с Побережья и правда часто странствуют морем, но смотрят на все по-своему и независимо от того, насколько далеко забираются, все равно остаются темными и наивными. Особенно те, кто живет неподалеку от урочища – эти могут поверить во все, стоит только рот открыть. С другой стороны, я сам видел уже такое, во что не поверил бы, расскажи мне об этом кто другой.

– Сказать честно, – отозвался Кунгсбьярн, – с того времени, как началась эта война богов, в мире случаются странные вещи. Мы уже повидали всякое как на море, так и на земле, и нынче непонятно, что лишь кажется простому человеку, а что случается на самом деле. Но есть и вещи, менее достойные веры. К таким относится история о том, что у тебя украли Змеи и что ты, собственно, вернул. Ты сказал мне, что это ящик с твоей мертвой родственницей. Вот только мне, Ульф, проще поверить, что ты смотрел сквозь камень или что метал рукой молнии, чего ты уже якобы не умеешь, чем в то, что кто-то украл у вас покойника. Потому я думаю, что чем бы оно ни было, то, что лежит под лавкой, имеет оно общее с песнями богов и служит для того, чтобы безопасно пройти сквозь урочище, такое, как то, что под Прожорливой Горой. Полагаю также, что это не Змеи украли его у тебя, а ты – у Змеев. Хорошо, что ты поубивал их, и хорошо, что вернул своего человека. Но эта вещь – добыча, полученная на моей земле, и принадлежит она мне. А ты, как человек бывалый, знаешь, что хозяину надлежит отплатить за гостеприимство. Тебе эта вещь уже не нужна, а я хочу ее как подарок для себя.

Я осторожно осмотрелся по залу и увидел, что кроме тех дверей, через которые мы вошли, есть еще четыре входа, по одному в каждой стене. Начал я также раздумывать, удастся ли снять оружие, висящее на стенах. Остальные Ночные Странники тоже уселись как-то по-другому, расслабляя руки, ставя ноги так, чтобы суметь молниеносно встать, и внимательно притом присматривались к тяжелым предметам, до которых можно дотянуться. Грюнальди откинул голову назад и шевельнул ей так, что аж щелкнуло в шее, а Спалле сплел пальцы до треска суставов.

– Кунгсбьярн, – ответил Ульф. – Ты человек бывалый и мудрый. Ты наверняка помнишь, что обещал нам через своего человека мир. Не верю, что ты хочешь вызвать отвращение и гнев Хинда, подняв руку на гостя на твоем пороге. Подарок тебе надлежит, и я охотно отдам тебе меч или золото, но останки моей тетушки принадлежат мне, и так оно и останется, несмотря на то, что ты там себе думаешь. Не верю также, что ты хотел бы отобрать это у меня силой. Помни, мы как раз вернулись из-за Каменных Клыков, а тела тех, кто кое-что у нас отобрал, лежат там в снегу.

Кунгсбьярн откинулся на спинку своего стула и положил руки на подлокотники, увенчанные головами воронов.

– Согласно обычаю, – сказал он, – если ты обладаешь ценной вещью, полученной на моей земле, а я ее хочу, то ты должен сражаться за эту вещь, чтобы оставить ее себе.

Ночной Странник прикрыл веки и выдохнул через нос.

– Я должен с тобой биться? – спросил Ульф терпеливо.

– Я – стирсман в своем граде, я сижу на вороновом троне, и меня окружают сильнейшие из рода. Ты же в этот миг – лишь странник в пути, и все богатство твое – у тебя на хребте, а потому мы вовсе не ровня, ты и я. Кое-кто будет сражаться за меня, а ты можешь попросить о том же любого из своих людей, если захочешь.

Мы взглянули на Ульфа, но тот лишь отмахнулся.

– Я сам решу это дело. С кем я должен биться, Кунгсбьярн?