Щиты, как всегда, подняты. Опасности я не ощущаю, и с каждым шагом дышать мне становится всё свободнее, словно с плеч непомерный груз спадает. Понимаю, что это ощущение временное и обманчивое, но сознательно гоню от себя эту мысль, позволяя себе то, чего так хотелось – просто идти под мерцающим небом, дышать морозным воздухом и наслаждаться иллюзией свободы.

Вскоре площадь остаётся позади, и я сворачиваю на небольшую улочку, которую помню по карте города. Здесь так же безлюдно, как и на площади перед резиденцией. Сейчас глубокая ночь, и большинство жителей Ладвига уже давно спит. Тем более здесь, в респектабельной части города, где живут в основном зажиточные горожане, аристократы, купцы, чиновники, главы гильдий.

Тем больше я удивляюсь, когда до моего слуха внезапно доносится испуганный женский вскрик, к тому же резко оборвавшийся. Это ещё что? Резко остановившись, я пару секунд вслушиваюсь в окружающее, стряхивая с пальцев искры поисковиков.

– Отпустите… – снова задушенный хрип, писк. Звук удара.

Склонив голову набок, делаю неосознанный шаг в сторону пустыря за домами. Кажется, там на кого-то напали. Притом, судя по голосу, на женщину, скорее даже молоденькую девушку. Что она тут делает посреди ночи? Подходя ближе, я начинаю слышать звуки возни и борьбы, чьё-то кряхтение… Мои поисковики сообщают, что там находится четверо. Три человека и кое-кто непонятный.

– Ну чего ты упираешься, коза дранная? – рычит зло мужской голос, раздаётся треск одежды и жалобный вскрик, полный мольбы.

И я стремительно срываюсь с места, выхватывая из ножен клинок и чувствуя, как от осознания происходящего вздымается внутри холодная ярость. Размажу ублюдков.

Трое подонков, пытающихся содрать одежду с отчаянно отбивающейся девчонки, моего стремительного появления на пустыре, естественно, не замечают. Не заметили бы, наверное, даже не прячься я под отводом глаз, слишком уж заняты. Один прижимает к себе бедняжку, зажимая ей рот, какой-то тряпкой. Второй пытается удержать брыкающиеся ноги, третий шарит у неё под юбкой, задирая её и стягивая дранные гамаши.

– Ну что же ты, Линн? Не упирайся, тебе понравится. Все вы сучки двуликие одинаковы. Чего нос воротишь? – лихорадочно шепчет смертник, удерживающий девчонку. И тут же, взвыв, отдёргивает руку, тряся ею. – Тварь! Укусила меня! Варежку прокусила, зараза!

– Помогите!!!  – с новой силой изгибается в руках насильников девчонка, крича во весь голос, те ещё пытаются как-то с ней совладать, но уже ничего не успевают.

Воздушная петля на шее одного, рывок. Пресс сверху. Плевать, если сдохнет. Стремительный прыжок, замах и второй остаётся без руки. Распахивает рот, чтобы орать, но затыкается, схлопотав заморозку в солнечное сплетение.

А вот с последним разделаться у меня не получается. У подонка обнаруживается слишком хорошая реакция, и как только первый из его подельников падает с хрипом наземь, резко шарахается назад, отпуская свою жертву. Та с писком, валится на землю, беспорядочно барахтаясь в своих задранных юбках. А к тому моменту, как застывает второй, третий насильник уже, оскальзываясь и проваливаясь в снег, несётся прочь.

Но не успеваю я пожалеть о том, что оставила свой арбалет в столичном дворце, посчитав лишним в этой поездке, как воздух вспарывает серебристый росчерк, и удирающий подонок ухает в сугроб, как подкошенный.

Резко развернувшись и вскинув дополнительные щиты я ищу глазами того, кто метнул лезвие. И замечаю его практически сразу.

В первый момент мне кажется, что это Синн уже нашёл меня. Но вот незнакомец выходит на свет, и я вижу, что ошиблась. Да ростом такой же, но чуть более массивный. И двигается так же хищно и плавно. Оборотень? Скорее всего. Лица под капюшоном не рассмотреть, только подбородок с тёмной щетиной и иронично усмехающиеся губы. Вот просто уверена, что смотрит он на меня. Чувствую его взгляд.