– Шанель, послушай, я не хочу, чтобы ты…

– Не надо, Айсель, ничего говорить. Ты моя сестра, я доверяю твоему мнению. И ты права – я пристрастна… в этом вопросе. Папа часто повторяет, что одна голова хорошо, а две лучше. Поверь, я тоже почувствовала в Кайрене фальшь, но не хотела замечать.

Айсель с облегчением выдохнула и заискивающе предложила:

– А давай позанимаемся? Танцы неплохо отвлекают тело и душу приводят в порядок…

Шанель грустно усмехнулась, но согласно кивнула. Переодевшись, девушки включили музыку и окунулись с головой в чарующие звуки и пластику танца.

…Приняв душ, Шанель стояла у огромного зеркала в ванной и рассматривала себя. Волосы она высушила, тщательно уложила, и сейчас пальчиками обводила высокий лоб, прямой нос и правильной формы овал лица, большие глаза насыщенного фиолетового цвета, скулы и щеки, на которых после душа остался слишком яркий румянец, чувственные полные губы…

Критично осмотрела свое обнаженное тело и крикнула в приоткрытую дверь сестре:

– Тебе было больно, когда ты проходила процедуру совершеннолетия?

Айсель заглянула в ванную, бегло окинув взглядом сестру, пожала плечами и ответила:

– Думаю, как и всем. Тетя Шей сказала, что эта боль символизирует подготовку к слиянию. И каждая девушка, достигшая двадцати двух лет, должна быть готова терпеть ее. Поэтому процедура остается неизменной несколько веков, и до сих пор используют воскер.

Шанель вспомнила, как год назад, когда стала совершеннолетней, проходила полную эпиляцию всего тела, кроме головы, и непроизвольно передернулась. Правда, взглянув на свою гладкую нежную розоватую кожу без единого волоска, удовлетворенно вздохнула:

– Да уж… Свой двадцать второй день рождения я не забуду никогда. С меня воскер сдирали, как шкуру заживо, а потом обработка, чтобы волосы больше не росли… Ощущения – еще те. Врагу не пожелаешь!

Айсель хмыкнула понимающе, а потом, нахмурившись, поделилась своими страхами, глядя, как сестра надевает халат:

– Знаешь, я после той грандиозной эпиляции подумала: если эта боль лишь подготовка к той… во время слияния, то предстоит – ужас! И вообще, как ее пережить?

Теперь пришла очередь Шанель с пониманием ухмыляться:

– Я спрашивала маму об этом, сразу после… как «повзрослела». Знаешь, она даже непроизвольно содрогнулась от воспоминаний. А потом усиленно пыталась уверить меня, что все не так страшно…

Айсель обняла себя руками, вышла из санблока и, не оборачиваясь, поведала:

– Признаться, я слышала ваш разговор, поэтому тогда отказала Эдеризу, да еще в такой резкой форме. Я так боялась… боли.

– А сейчас уже не боишься? – тихо спросила Шанель, присаживаясь перед сестрой на кровать.

– А сейчас я просто хочу жить! С Эдеризом, долго и счастливо. И ради этого готова стерпеть и жуткую боль, и само слияние.

– Знаешь, – Шанель весело хмыкнула, – судя по тому, как часто мама таскает папу в свои покои сливаться, ей это очень нравится! И боли она явно больше не испытывает! Так что все, чему нас учили в учебных заведениях, правда! Главное, правильно услужить своему хозяину, и тогда он сделает все, чтобы ублажить тебя! Ведь твое удовлетворение – это его удовольствие!

– Не знаю, не знаю! – тоже хихикнула Айсель, а потом уже грустно добавила: – Благодаря экономическому образованию я привыкла во всем сомневаться и не принимать на веру. Боль испытывают все – это доказанный факт! А вот удовольствие… у всех же не спросишь… Да и старик Уаро вряд ли способен доставить удовольствие жене, лишь поддержать ее жизнеспособность на определенном уровне, я думаю. И то – недолго!