Я прикрыла дверь, чтобы не смущать мужчин, работающих в этом бизнес центре. Не хватало ещё привить им какие-либо комплексы. Мужское эго и так весьма хрупкая вещь, а тут мы с подобными песнями-плясками. 

— О, привет! — хозяйка яркого хаоса подлетела ко мне и обняла, — Ты что-то рано, — она подняла глаза на циферблат над дверью, испугавшись, что потеряла два часа, — Тебе же к шести, — Крис повела меня на малюсенькую кухню.

— Да мы как-то быстро закончили и я решила, что… — я пожала плечами. Горло сдавил спазм.

— Как всё прошло? — она снова стиснула меня в своих объятиях, — Как ты себя чувствуешь?

— Всё прошло хорошо, — я пробормотала ей куда-то в шею, не желая расстраивать подругу в такой важный день бардаком, что случился со мной сегодня, — Чувствую себя как в сказке. Правда, всё время хочется трогать живот.

— Это гормоны, — она погладила меня по спине, — Я так за тебя счастлива! Ты представить себе не можешь! Хочешь чай? 

— Конечно. Зелёный с мятой, — я улыбнулась. Это непередаваемое чувство, когда в твоей жизни есть человек, который поддержит тебя несмотря ни на что. Меня снова уносит в нирвану от счастья.

— У тебя улыбка будто ты в больничке не жизнь зарождала, а свою облегчала капельницей или чем помощнее, — она рассмеялась.

— Я просто счастлива. Конкретно в этот момент, — передо мной поставили пол-литровую чашку чая. Эйфория.

Крис села напротив меня. Между нами была чёрная, с золотыми вкраплениями мраморная столешница. Помню, как Крис обустраивала офис, а особенно кухню, которую она не хотела от слова совсем. Потому что это, цитата: “Кутюр, а не заправская столовка с тараканами, нечёсанными гульками на бошках всяких завсегдатаев, и котлетами из комбикорма для целлюля на продающих задах её цыпочек!” Однако, не знаю какими правдами-неправдами, но Таня буквально вымолила этот кусок обтёсанного камня, не желая, как и Крис питаться одной лишь праной и зелёным чаем. С недовольной моськой кутюрье мы втроем направились в строительный, и я сама выбрала этот камушек. Красота.

— Кстати, — я встрепенулась, — Я всегда думала, что именно тебе платят за то, чтобы походить в твоих нарядах, а не наоборот.

— Так и есть. А что? — она открыла прозрачную бутылочку мятной жидкости. Понятно, допинг.

— Я услышала, что девушка в розовом коротеньком шёлковом халате, — я показала длину, — Около входа в офис стоит общается с каким-то импозантным мужчиной с ролексами на руках и говорит, что работает у тебя здесь. Деньги зарабатывает. Вот я и удивилась. Мол, всем платишь, а я значит, ишак-крестоносец святой. Мучаюсь за просто так. Несправедливо. 

Она рассмеялась. Разговор про деньги с ней короткий. Всё ей. И побольше. Но по счетам она платит чётко, не обижая.

— Ты правильно думала. Платят мне, а не я кому-то, — она отпила напиток и блаженно прикрыла глаза. Боюсь думать, что там подсыпано, — Модели платят мне не только за мои наряды, а также за то, что я обеспечу их проходками на подобного рода VIP мероприятия, где обитают очень состоятельные дяди, — она хитро посмотрела на меня, — Ночью сама убедишься в этом. Девочки могут выиграть счастливый билет или сорвать куш, кому как нравится. Папикам нужны девочки. Девочкам нужны папики, — она пожала плечами, — Всё просто. Кто откажется от безбедного существования за чужой счёт?

— Да ты у нас сутенёрша! — я улыбнулась, опираясь на отмоленный Таней камень. По взгляду Крис показалось, что этот камень мой надгробный.

— Звучит пошло. Я лишь помогаю мечтам сбываться. 

— И я так понимаю, проходки предоставляет тебе никто иной как Ксения Викторовна, твоя бабулька из бала Сатаны, которая и устраивает эти вечеринки.