– Заткнись! – простонал Хорцев, зажимая рот. И пробубнил из-под ладони: – А то я тебе сейчас прямо на коленки сблюю.

– Понял.

Он загнал машину на парковку. Поискал взглядом служебную машину. Еще никто не подъехал. Они первые. Вот именно по этой причине он и ездит всегда на своей. Пока каждого дождешься, пока водитель путевой лист оформит…

– Никого нет, товарищ майор.

– Вижу. – Хорцев отдышался. – Будем ждать.

– А может, я пока пойду? – Кирилл вылез из машины. – Чего время терять?

– Иди, раз приспичило, – ворчливо отозвался Хорцев и нехотя тоже полез из машины. – Я тут эксперта подожду. И остальных.

– Так точно.

– Да, и вон, кажется, тебе помощница явилась.

Кирилл глянул в направлении, куда кивнул майор, и стиснул зубы. Егорова! Собственной персоной! Не сидится ей в выходной день дома на диванчике с меховой накидкой.

Нет, дома он у нее не был. Точно не был! Так, в соцсетях как-то нашел от нефиг делать ее страничку, зашел. Фоток было не густо. Смотреть особо было не на что. Посмотрел и тут же забыл. А вот широченный диван с меховым покрывалом запомнился. И носы ее теплых лохматых тапок, налезающих на щиколотки. И меховая подушка на острых коленках. Физиономии Егоровой не было. Только диван, покрывало, тапки, подушка и острые коленки.

Почему-то запомнилось. И даже подумал тогда, что ей, наверное, уютно там сидеть. Перед теликом с чашкой горячего кофе.

Чего же сегодня-то ей не сиделось на этом диване? Чего в свой выходной притащилась на место преступления? Острых ощущений захотелось на острые коленки? Хорцева – матерого, бывалого опера – и то мутит, стоит ему представить, что произошло в квартире сорок восьмого дома. И время он тянет, дожидаясь группу.

А эта нарисовалась! Дура!

Он не стал ее ждать, пошел широкими шагами к подъезду, возле которого толпились перепуганные жильцы. Но разве она отстанет! Это просто банный лист какой-то, а не лейтенант Егорова!

– Капитан, подождите. Я с вами, – проговорила она, догнав его без труда у дверей. Хрипловатый низкий голос звучал, как обычно, почти без выражения. – Позвонили из дежурки. Рассказали.

– Ух ты, – он притормозил, оглядел ее с насмешкой. – Это кто же такой заботливый, Егорова? Не тот ли сержант, что покрывается щетиной, не успев побриться, а?

– Это неважно.

Она покраснела? Она покраснела! Ух ты. Да у девчонки появилась уязвимая точка. Запретный интерес. Молодой сержант из дежурки – жгучий брюнет с веселыми зелеными глазами. Кирилл-то думал, что ему показалось, когда он застал их шепчущимися у дежурки. А оказывается, нет, не показалось. Эти двое в отношениях?

– Вообще-то Егорова, у тебя выходной, – напомнил он, входя в темный прохладный подъезд и останавливаясь, чтобы осмотреться.

– Вообще-то отгул. И я могу его прервать по своему усмотрению, поскольку официально он нигде не проводится. – Она тоже закрутила головой. – Надо бы здесь все перекрыть.

– Сейчас приедут и все сделают. – Он посмотрел себе под ноги. – Чисто. Как непозволительно чисто в этом подъезде.

Он пошел к почтовым ящикам и прошелся вдоль них туда-обратно. Ткнул пальцем в номер пятьдесят девять.

– Твой сержант не говорил, в какой квартире произошло убийство?

– В пятьдесят девятой. – Егорова шмыгнула носиком. – И сержант не мой. Сержант Управления полиции.

– Угу…

Кирилл достал из заднего кармана джинсов тонкие резиновые перчатки. Успел захватить из ящика стола, где держал солидный запас. Натянул на руки, подергал дверцу почтового ящика с номером пятьдесят девять. Пробормотал:

– Дом номер сорок восемь. Квартира номер пятьдесят девять. Символично. Как думаешь, Егорова, не случаен выбор?