На третьем часу отбора моей выдержке пришёл конец, сил терпеть восхищённые ахи и вздохи не осталось. Дамочки, входящие в кабинет, с каждым разом покидали его всё злее. Интересно, что там за зверь такой сидит и чем его не устроили все эти мадмуазельки? Последняя претендентка вошла туда чуть больше получаса назад и до сих пор оттуда ни слуху, ни духу. Чего спрашивается тянуть кота за бубенцы? Всё ж предельно просто. Да — да! Нет — нет!

Не выдержав очередного всплеска стонов по владельцу клуба, я с психом ворвалась в кабинет. Пошлют, значит так мне и надо. Нет, то пообщаюсь наконец с этими рабовладельцами.

Картина, представшая передо мной, отчётливо прояснила мне в чём заключалась такая временная заминка. Как оказалось, одна из самок богомола решила пойти ва-банк и оголила свои телеса перед несчастной публикой. И судя по тому, как налились кровью глаза рыжеволосой девушки, скоро здесь будет проходить практическое занятие по методам расчленения и выкачивания силикона из тела. Похоже начальник здесь не такой уж и свободный мужик, каким его себе представляют самки стервятников. Или как их называют? Стервятницы? Стервятухи? Да фиг с ним!

— Прошу прощения, может я вытолкаю эту кикимору за дверь, и мы продолжим? — вмешалась я в перепалку, привлекая внимание всех присутствующих на свою скромную, наглую персону.

— Буду вам признательна, — отозвалась рыжеволосая красавица, продолжая испепелять взглядом сумасшедшую эксгибиционистку.

Не тушуясь, я подошла к голожопой дамочке и привстав на цыпочки шепнула ей на ухо:

— Чикуля, ты случайно не знаешь с какой скоростью течёт силикон? — на что она отрицательно качнула головой. — Ну не страшно. Мы с тобой сейчас это на практике проверим. Как думаешь, если я воткну спицу в твою сиську, то за сколько она вся вытечет. Я думаю минут за восемь. А ты?

С такой скоростью, с какой эта мадмуазелька, схватив своё платье, бежала отсюда прочь, нужно выступать на олимпийских играх. С лёгкостью смогла бы побороться за золото.

Проводив победным взглядом несостоявшуюся официантку, на роль которой эта девушка явно не подошла бы, я обратилась к присутствующим:

— Вы простите, что я так нагло влезла, просто находиться по ту сторону двери с НИМИ невыносимо. Вдруг их болезнь передаётся воздушно-капельным путём, — скорчив напуганную моську, глубокомысленно изрекла свою речь.

— Вы приняты! — немного истерично выкрикнула девушка.

— Эм… Спасибо, конечно, но может поговорим?

— А смысл? Вы не демонстрируете себя, не дуете губы и умеете разговаривать. Даже если за спиной у вас топор, вы всё равно приняты! — пояснила мне рыжеволосая красавица, пока мужчина, сидящий за столом, тихонечко посмеивался над нами. Похоже ему нравится наблюдать за тем, как эта девушка сгорает от ревности.

— Ну, ладно… Я — Кира, если интересно. И топора у меня нет, но есть бита, — улыбнулась я своей самой милой улыбкой.

— Очень приятно, Кира. Я — Забава. Давай, попьём кофе, если ты не против, а Роман Борисович пока поработает? — схватив меня за руку, она потащила меня на выход. — Кстати, что ты сказала змейке?

—Кому? А этой кукле… Я сказала, что проткну её сиську, если она не свалит, — хохотнула, вспомнив ужас в глазах этой дамочки.

— Рома, я нашла себе боевую подругу! Ты пока поработай, а я пойду налаживать связи в вашем притоне.

Работать в «Айсберге» оказалось одно удовольствие. В этом месте несмотря на пафосный антураж и помпезность размаха подобрался отличный коллектив. Официанты — добродушные, а главное простые, девчонки, которым плевать на кошельки завсегдатаев, никто из них не гоняется за вниманием и не подставляет своих коллег. Если раньше я считала, что работаю в приличном месте, то это было банальным заблуждением. Всё познаётся в сравнении. И я сравнила. Уровень этого заведения в разы выше, чем на моём предыдущем месте работы, а начальник — Роман Борисович просто душка. Настоящий мужик, который не самоутверждается за счёт своих сотрудников и не пытается проверить, что у них под юбкой. И дело даже не в Забаве, при взгляде на которую у него вырастают за спиной крылья, просто он такой. Не думаю, что до встречи со своей любимой он был тем, кто имеет всё, что движется.