Ритка догнала меня в коридоре с кипой каких-то бумаг в руках.

– Что там с убийствами? – спросила она хмуро. – Неужели маньяк?

– Не похоже.

– Слава богу… А почему он тогда поручил тебе…

– Вот над этим я голову и ломаю.

– Ну-ну, – пробормотала она и, простившись, исчезла за соседней дверью.

Положительно, в этих убийствах что-то есть… что-то должно быть. Не то чтобы я от природы была недоверчива, скорее напротив, но долгое общение с сильными мира обострило мое чутье. Везде мне виделись заговоры, интриги и прочее, что совершенно не к лицу юной девушке вроде меня.

– Людям надо верить, – глубокомысленно изрекла я, направляясь к машине. По мобильному позвонила Артему и еще раз напомнила, чтобы фотографии убитых женщин показали в вечерних новостях, причем вместе. Он заверил, что лично проконтролирует это, и печальным голосом сообщил:

– Кажется, наша версия летит к чертям. Передо мной акт вскрытия Елены Ивановой. Ее убийца – левша. Совершенно точно. Судя по характерным… в общем, никакой ошибки. Семеныч так и сказал: «Чтоб мне больше рюмки не выпить», он за базар отвечает, а выпить для него – первое дело.

– Значит, левша? – пригорюнилась я.

– Точно. А первое убийство совершил человек нормальный… В смысле, с руками проблем не было.

– Но если убийства совершили два разных человека, о маньяке речи нет. Уже хорошо. Можно успокоить общественность.

– Успокоить вряд ли. Тебе не кажется, что все еще больше запуталось?

– А я крещусь, когда кажется. Завтра навестим мужа убитой, может, что и накопаем.

– С ним уже говорили. Мужик, кстати, в шоке.

– Ну, подождем, когда малость оклемается.

Мое высказывание Артему не понравилось, он сухо простился, а я отключилась.

Сашка демонстрировал мне нешуточную обиду. Я быстро приготовила ужин и устроилась перед телевизором, дабы лично убедиться, что фотографии убиенных появятся в новостях. Вешняков слов на ветер не бросал, и это меня порадовало.

Часы показывали девять, я прикинула, чем бы себя занять, а то и с Сашкой не поболтаешь, раз он дуется.

– Пес, давай дружить, – начала приставать я, горюя. Если б не дурацкая Дедова угроза, могла бы отправиться в увеселительное заведение, себя показать, других посмотреть. – Ох, горе горькое! – возопила я. Точно в ответ на мои сетования раздался телефонный звонок.

Я насторожилась, что, если это Дед? В то, что он решит ко мне переселиться, мне особо не верилось, но и частые гостевания тоже ни к чему. Привыкнет, потом не отвадишь.

Я сняла трубку и с облегчением услышала голос Спартака, то есть Коли.

– Не помешал? – спросил он.

– Чему, интересно?

– Мало ли. Надо бы встретиться.

– Ты на работе?

– Забыла, какой сегодня день недели? У меня выходной. Я мог бы к тебе приехать. Но если тебе неудобно…

– Брось. Я тебя жду.

Он приехал минут через пятнадцать. В окно я видела, как возле ворот моего гаража остановилась потрепанная «девятка», а через некоторое время в дверь позвонили.

– Открыто! – гаркнула я, находясь на кухне. Коля тщательно закрыл за собой дверь и, заглянув в кухню, покачал головой.

– Ты с ума сошла. В наше время только психи держат дверь открытой.

– Не открытой, а незапертой. Я ждала тебя.

– И все же…

– Ты мне напомнил одного моего друга. Он все собирался поставить здесь настоящую дверь с настоящими замками.

– И что помешало?

– Его ранняя кончина.

– Ты мне никогда не рассказывала о своем друге.

– И не буду. Он этого не заслуживает. Могу тебя накормить.

– Давай, – с готовностью согласился он, устраиваясь за столом. Появился Сашка и демонстративно улегся у его ног. – Поссорились?