Старый, встрепенувшись, изумленно уставился на собеседника:

– То есть? Что значит низкий базисный коэффициент?

Молодой улыбнулся:

– По нашим расчетам, его величина не превышала 0,67.

Старый несколько мгновений смотрел на него недоверчиво, потом длинно выругался по-испански. Молодой покачал головой:

– Брось. Это означает только то, что наша методика устарела.

Старый поджал губы:

– До сих пор она срабатывала идеально.

Молодой взмахнул рукой:

– Ты не прав. Вспомни Вьетнам.

– Это исключение.

– Теперь я уверен, что нет. К тому же что спорить. – Он встал и подошел к стене, на которой висела большая, два на три метра, политико-административная карта мира. – Взгляни-ка. Достаточно бросить всего один взгляд – и все станет ясно.

Старый насупился:

– Это не показатель.

Молодой покачал головой:

– Ты не прав. Возможно, это не самый важный показатель и уж конечно далеко не единственный, но это – несомненно показатель. С которым ни ты, ни я и никто другой ничего не могут поделать.

Старый скривил губы:

– Подумаешь, были времена, когда над Британской империей тоже никогда не заходило солнце.

Молодой кивнул:

– Да, когда-то именно она была самым большим государством мира, и в то время Британия, без всякого сомнения, была и самым сильным государством Земли. Несмотря на временные затруднения вроде отколовшихся североамериканских колоний или деятельности Наполеона Бонапарта. А здесь даже популяционный ресурс превышает ресурс британской расы почти в два с половиной раза. Причем качество этого ресурса очень высоко.

Старый хмыкнул:

– Тебе так нравятся русские пьяницы?

Молодой усмехнулся в ответ:

– И они тоже. Но главное не это. Просто подумай. На Земле наберется всего лишь три, от силы пять государств, обладающих потенциалом объединения планеты, – кроме России, скажем, США, Китай, и нечто подобное можно сделать из объединенной Европы. Причем объединенной не так, как сейчас, а реально. И самым большим потенциалом в этой области обладает именно Россия. И именно сейчас, когда мы наконец имеем технологию Изменения, она находится в точке перелома, предоставляющей нам просто уникальные возможности. Просто уникальные… Ни в одной другой из перечисленных стран мы не смогли бы даже приблизиться к тому уровню контроля над ходом вещей, который здесь, в России, не просто выглядит теоретически достижимым, но прямо-таки буквально мистическим образом ложится на всю внутреннюю ситуацию. Причем сейчас эта страна находится в таком дерьме, что никто даже не сможет предположить, насколько серьезно будет все происходящее.

Старый долго и пристально смотрел на молодого, потом протянул:

– Ты решил… империю?

Молодой кивнул:

– Ты знаешь, мы бы все равно к этому пришли, просто понадобилось бы гораздо больше времени. Человечество созрело для экспансионистского рывка туда, – он вскинул глаза к потолку, – а только империя может обеспечить максимальные экспансионистские возможности. Недаром подавляющее большинство фантастов сходится на том, что на пути к звездам человечеству никуда не деться от имперского периода.

Старый поморщился. Он был слишком большим реалистом, чтобы обращать внимание на литературу такого рода.

– Что ж, ни у кого из нас нет такого опыта организации и управления крупными социумами, как у тебя. К тому же последний раз ты крупно вмешивался столетий, этак, двенадцать назад. Поэтому если ты говоришь, что это так, – значит, так оно и есть.

Молодой взглянул на старика с улыбкой:

– Крупно – да, а по мелочам всего чуть более пятидесяти. – Он взял со стола свой бокал, сделал глоток, задумчиво глядя перед собой, потом сказал: – В восемнадцатом мне отчего-то стало казаться, что та бойня с аэропланами, газами и подводными лодками так сильно напугала мир, что ничего подобного больше не должно повториться. Но спустя всего двадцать лет это началось по новой. А сейчас, после разрушения того, что удалось сделать после сорок пятого, все идет к тому, что лет через тридцать-сорок мы окажемся на грани действительно последней войны.