– Не уподобляйся своему неблагодарному братцу, – сказала недовольно Ольга Григорьевна. – Тебе девятнадцать лет и пора замуж. Я решила, ты выйдешь за Василия Дмитриевича. Он для тебя лучшая партия. К тому же он обещал помочь мне оплатить все наши долги. Да и дать денег на благоустройство имения.
– Ольга Григорьевна, прошу вас, – взмолилась Лиза, и на ее глазах появились слезы.
– Елизавета, – вдруг зло заметила Ольга Григорьевна. – Ты что, хочешь огорчить меня? Я не советую тебе этого делать.
– Но не в моих силах будет полюбить его, – пролепетала девушка, и по ее щекам покатились прозрачные слезы.
– Вот еще, полюбить! Что за глупость? Я тоже не любила твоего отца, когда выходила за него замуж. Для женщины в браке любовь не главное, уж поверь мне. Главное, чтобы муж обеспечил тебе достойную жизнь. Я понимаю, пока что замужество пугает тебя. Но поверь, пройдет время, и ты смиришься со своею жизнью. Не ты первая, не ты последняя, кто выходит замуж за мужчину в возрасте. Тем более такие женихи даже лучше, чем молодые. Они знают, чего хотят. И поверь, Василий Дмитриевич будет любить тебя до конца жизни.
– Да уж, ведь ему осталось совсем немного, – вымолвила Лиза. И в тот же миг ее щека загорелась от пощечины, которую ей отвесила Ольга Григорьевна. Лиза охнула и невольно схватилась рукой за вспыхнувшее лицо.
– Как ты смеешь так говорить со мной, несносная девчонка?! Я столько для тебя сделала! А ты?! Свадьбу устроим в начале июня. Я все решила. А если посмеешь не подчиниться моей воле, можешь ступать прочь из этого дома! Только знай, обратно я тебя не приму и паспорта тебе не дам. Так что если и надумаешь бежать, то только до ближайшего исправника, уж поверь!
Из глаз Лизы хлынули слезы, и она выбежала из гостиной.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Война
Не гляди на ее запястья
И с плечей ее льющийся шелк.
Я искал в этой женщине счастья,
А нечаянно гибель нашел…
С. Есенин
Глава I. Наступление
Российская империя, Западная Двина,
1812 год, июль 11
Ротмистр третьего эскадрона, Павел Александрович Корнилов, верхом на караковом жеребце остановился на берегу реки. Обернувшись, Корнилов мрачно наблюдал за тем, как через реку вслед за ним переправляются верхом пятнадцать человек его роты. Едва последний гусар выбрался на берег, Павел сделал рукой знак Бибикову и, стараясь меньше шуметь, приблизился со своими людьми к густому орешнику, росшему у реки. Небольшой русский отряд старался производить меньше шума, чтобы не обнаружить своего присутствия перед французами, которые стояли лагерем неподалеку.
Через некоторое время к двум ротам присоединилась остальная часть эскадрона. Только после этого Корнилов подал определенный сигнал и с двумя своими людьми вклинился в заросли орешника. Они вернулись спустя несколько минут, и Павел передал по живой цепочке гусаров устное послание, которое через минуту достигло подполковника. Все обернулись на подполковника Ридигера, ожидая его приказа. Ридигер свел брови к переносице и вполголоса отчеканил:
– По словам Корнилова, французов около трехсот человек. Нас чуть более сотни. Внезапность – наша сила. Приказываю порубить особо буйных, остальных взять в плен. И неплохо бы парочку ихних офицеров в штаб к Петру Христиановичу доставить. Все уразумели? – спросил он уже тише. По глазам своих людей он отметил, что его поняли, и, вытянув саблю из ножен, гаркнул: – Пошли, ребяты!
Эскадрон дружно закричал «вперед», поголовно обнажая сабли, и поскакал через заросли, атакуя лагерь наполеоновских войск, который был разбит всего в десятке метров от реки.