Видно, что денег ему очень хочется. Ещё бы, два рубля это не хухры-мухры, но взять их просто так не получится. Вот и дышит, как будто после пробежки, только пар из ноздрей валит. На улице не сказать, что холодно, конец февраля, но градусов десять мороза есть.

Может ли быть такое, что он помнит меня, но не помнит девицу с сопровождавшей её дуэньей? Сомнительно. Но отчего-то не отпускает меня ощущение, что он не врёт и действительно не помнит её.

– Держи.

Я смахнул деньги и сунул ему две копейки. Понятно, что он мне ничем не помог, но время всё же потратил, а потому я счёл не лишним наградить его малой денежкой. Жадность – это не мой метод. Я предпочитаю щедрость. И пока мне это приносило пользу. Впрочем, вот этот паренёк скорее инвестиция на будущее. Причём не факт, что в нём возникнет необходимость.

Подумав так и эдак, поймал извозчика и приказал везти меня к Лопуховскому рынку. Оно и навещу Беляева, и после поработаю у себя на квартире. Нужно же подумать над конструкцией винтовки. Но сначала встречусь с оборотнем в погонах. Хотя, как по мне, он скорее уж сам себе на уме, от бандитов держится наособицу, а у начальства на хорошем счету.

– Чем обязан?

Околоточный надзиратель встретил меня неласково. Я бы сказал, взирал с подозрением и недоверием. И где-то я его понимаю. Потому как мои визиты ему пока ничего хорошего не принесли. Одно лишь беспокойство.

– Должок хочу получить, Алексей Игоревич, – жизнерадостно улыбнувшись, заявил я.

– С кого? – откинулся он на высокую спинку стула.

– С вас. Вы ведь сами сказали, что мой должник, но расплатились настолько некачественным товаром, что у меня едва заворот кишок не случился.

– Меня ввели в заблуждение, – сцепив пальцы, коротко пояснил он.

– А мне-то какое до этого дело, Алексей Игоревич? Меня на основании этого едва жизни не лишили, и по итогу я отдал казне десять с половиной тысяч рублей.

– Никита Григорьевич, вы, похоже, не в курсе, что четверо малолетних бандитов, напавших на вас, предстали перед судом и прогулялись на виселицу.

– Алексей Игоревич, не стоит путать наши интересы. Я ещё в первую встречу сказал, что мне наплевать на исполнителей, пусть гуляют, но хотелось бы знать, кто заказчик. Так что вы их наказали не за то, что они на меня руку подняли, а за то, что обманули вас лично, а уж вы, как результат, меня.

– Допустим, я вам должен…

– Не допустим, Алексей Игоревич, а должны. Ну или не должны, в таком случае я просто откланяюсь.

– Хорошо, я всё ещё вам должен.

– Репутация, она дороже серебра и злата, не так ли? – хмыкнул я.

– Послушайте, сударь, я бы вас попросил следить за своими словами.

– Прошу прощения. Вот. – Я выложил перед ним собственноручно нарисованный портрет женщины и положил поверх ассигнацию в сто рублей.

– Вы хотите, чтобы я нашёл её?

– Да. И ещё сто рублей сверху по окончании поиска.

– Это не жительница Троекуровки, – уверенно заявил он.

– Я вообще не знаю, кто она. Видел её на постоялом дворе при почтовой станции у Владимирских ворот. Но подавальщик, что тогда нас обслуживал, её не помнит. И никто иной ничего не смог пояснить. Словно и не было её.

– И когда это было? – спросил околоточный надзиратель.

– В середине января.

– Времени прошло изрядно.

– Вот только меня там вспомнили, – возразил я.

– Это не моя земля.

– Согласен. Но вы умеете искать людей, а потому я в вас верю.

– Это столь же важно, как и в прошлый раз?

– Полагаю, что вчерашнее происшествие связано именно с этим, – не стал я скрывать свои выводы.

– Придётся прибавить две сотни сейчас и две после.