Одарённые люди оказались слабее тварей, но сумели компенсировать это благодаря разуму. Пришельцы используют сырую ману, давя своей мощью. Люди научились делать это, концентрируя свои незначительные силы.

К примеру, тот же ящер атакует огнём, расходуя большое количество маны, словно поливая водой из шланга. Человек же нашёл способ изготовить на этот шланг насадку, многократно уменьшив струю и увеличив напор. Таким образом он добивается даже большего эффекта и при меньшем расходе. Как-то так.

Закончив с подготовкой тары, Басов принялся за разделку туши змееящера. И начал вовсе не со сферы, а с ливера. Стоит только извлечь вместилище маны, как ливер твари начнёт стремительно терять свои полезные свойства. Так что для консервации ингредиентов нужно сильно постараться.

Сам Басов слабый алхимик, и дело тут не только в ранге, но и в его способностях. Так что из-под его руки выйдут достаточно посредственные зелья, чего не сказать о продвинутых спецах. А потому его задача – провести консервацию и доставить товар к месту, где его можно сбыть для дальнейшей переработки.

Его зелья не отличает высокая эффективность, зато они не стоят артели ни медяка, разве только затраченное время Басова. Вполне нормальный размен, который устраивает всех. Он ведь и сам заинтересован в высокой эффективности бойцов артели, а потому за свой труд денег не берёт. Хотя порой ему перепадают кое-какие ингредиенты. И опять же, при наличии излишков.

– Олег Борисович, дозволь спросить, – обратился ко мне боец у стреломёта.

– Говори, Лёша, – разрешил я.

– А где тебе сладили такой самострел?

– Нравится? – не удержавшись, хмыкнул я.

– Ясное дело, нравится. Метать может хоть болты, хоть стрелы, бой дальше и точнее, да и пробитие лучше.

– Всё в точку. А ещё им обращаться значительно удобней. Хочешь приложиться?

– А можно? – не веря, спросил он.

Оружие это дело такое, абы кому в руки не дают. Местные суеверны до безобразия. Хотя-а-а. Можно подумать, в моём родном мире дела обстоят иначе. Ага. Как бы не так. Взять тех же пилотов, через которых в русском языке слово «последний» скоро заменят на «крайний». В принципе, язык он живой и сам собой со временем непременно трансформируется, но тут в основе изменений именно суеверие.

– Держи, – передал я ему арбалет, и не думая отвлекаться от наблюдения за местностью, время от времени запуская «Поисковую сеть».

– И впрямь куда прикладистей обычного, и держать удобней, и книзу не тянет. А как при выстреле? – спросил он.

– И при выстреле не клюёт. Ты чего раньше-то не спрашивал, если так уж интересно?

– Так тыж из благородиев, пока присматривался, а после робел. Оно и оружие ведь и такое, какого я прежде и не видел. Где такие ладят-то?

– В Орле есть один оружейник, вот он и измыслил этот самострел. Думаю, и дальше ладить будет…

Вообще-то, задумка моя. Просто я рассказал о ней одному мастеру в оружейной слободе. Так-то есть заводы, где изготавливают и вооружение, и доспехи со снаряжением в больших объёмах, но и мастера одиночки никуда не делись. Изделия у них, конечно, подороже, но это не массовое производство, так что и качество получше, и возможен индивидуальный подход.

Измыслить что-то новое, чего ни у кого другого нет… Да за такое любой оружейник уцепится. Только убедить его в этом нужно. Мне удалось, лишь когда я заявил, что если ничего не получится, то я уплачу за потраченное время пятьдесят рублей. На меньшее этот сомневающийся гад не соглашался.

В итоге всё вышло как надо, и арбалет, согласно тому же уговору, достался мне бесплатно. А не было у оружейника выбора, потому как даже на моё удивление всё получилось отлично с первой же попытки и без доработок. Тут скорее всего сказался большой опыт мастера, я ведь, можно сказать, на пальцах показал, чего хочу, а уж он додумал до конца и воплотил. Разве только на некоторых моментах пришлось настаивать особо. В частности, насчёт стального тросика для тетивы да эксцентриков. Уж больно дорогое удовольствие.