– Ладно, – поднялся абориген. – У вас есть ещё часа три. К семи утра подам машину. Доброй ночи, господа.

– Доброй ночи.

…Самолёт приземлился в Орли ранним утром. Едва они вышли из терминала, Флэш умоляюще глянул на Бирюка.

– Я матери позвоню?

– Звони, мне не жалко, только ведь, – Юрий глянул на наручные часы. – Без десяти пять. Не рановато? Может, подождёшь часок? Как раз уже до города доберёмся.

– Она же волнуется.

– Пусть звонит, – вступился Ирбис. – У нас говорят: «радость и горе не выбирают времени».

– Типа «восточная мудрость»? – ехидно улыбнулся Юрий.

– Типа, – согласился маг.

– Хрен с ним, со временем. Звони, Фёдор.

– Только… карточки нет.

– Возьми телефон, – Ирбис протянул парню свой «Nokia». – А номер в справочнике посмотри.

Флэш чуть не бегом направился к ближайшей кабине таксофона.

– Юра, а ведь парень-то – потенциальный маг.

– Кто бы спорил, – хмыкнул Бирюк. – А ты больше ничего странного не заметил?

– Да, как тебе сказать? – задумчиво протянул тот. – Заметил, только понять не могу.

– Глаза? – понимающе усмехнулся Бирюк.

– Глаза, – кивнул головой Ирбис.

– А что на этот счёт говорят мудрые аксакалы Востока?

– А не пошёл бы ты? – вспыхнул тот, но тут же успокоился. – Всё забываю, что на тебя сердиться – даром время терять. Короче, по нашим поверьям, глаза такого цвета были у джиннов – духов воздуха. Точнее, не у них самих, а … – Ирбис щёлкнул пальцами, вспоминая нужное слово.

– …у их потомков от смертных матерей, – подсказал Юрий. – А называли их, если не ошибаюсь, люди воздуха или…

– Точнее, люди Тумана, – поправил его друг. – Это, пожалуй, наиболее точный перевод.

– Люди тумана или воздуха… – задумчиво протянул Бирюк. – Сие, знаешь, не принципиально. Откуда у него всё это? И кто он такой по жизни будет?

– Если бы меня это интересовало, я бы посмотрел на его родителей.

– Будь уверен, посмотришь. Причём, независимо от того интересует это нас или нет. Впрочем, не будем врать сами себе, интересует и весьма.

– Мама очень просила, чтобы я пригласил Вас на завтрак, – радостно выпалил подошедший Флэш.

– Не отказывайтесь, ладно? – добавил парень чуть ли не жалобно.

– Чтобы я отказался от старой доброй халявы? – возмутился Бирюк. – Ведь там же, наверное, ещё и кофе будет со сливками?

– Обязательно, – в тон ему отозвался Фёдор. – А ещё мамины домашние пирожные.

– Вот, видишь, – укоризненно поглядел на друга Ирбис. – А ты ещё хотел отказаться.

– Почему? – распахнул глаза парень.

– Дядя Хуссейн опять шутит, – серьёзно ответил Бирюк и добавил. – Один-один, уважаемый Хуссейн свет Зарипович.

Откуда мы пришли? Куда свой путь вершим?

В чем нашей жизни смысл? Он нам непостижим.

Как много чистых душ под колесом лазурным

Сгорает в пепел, в прах, а где, скажите, дым?

Омар Хайям

– Здравствуйте, – раздался за их спиной голос на правильном английском.

Слишком правильном, чтобы быть родным. Они дружно повернулись. Перед ними стоял типичный клерк – серый костюм со светло-голубой рубашкой, очки в золотой оправе. И, конечно, лицо. Сколько написано о лицах, сколько теорий выведено! Но даже знаменитый Чезаре Ламброзо, чью теорию до сих пор не решили – принимать всерьёз или нет, не смог ничего сказать о лицах чиновниках.

Впрочем, говоря о них, так и тянет сказать не лицах, а «ликах» (прости меня, Господи!). Заставь описать их общие признаки и… чернила на кончике пера высохнут, так и не коснувшись бумаги. Но стоит увидеть, не ошибётся никто.

– Здравствуйте. Слушаем вас внимательно.

– Мне поручено доставить вас в Комитет, – вежливо наклонил голову с аккуратным пробором клерк.