– Значит я сейчас пришлю ребят, они все сделают, а пока будут шуметь, эксперт все посмотрит. Держи девочку на улице.

Разговор закончился как раз тогда, когда бледная взмокшая Аленка выползла из туалета и отправилась к бочке – умываться. Никита перекинулся и быстро подбежал к девчонке, опасаясь, что она может упасть от слабости. Похоже она и вправду не так проста, обычный человек лишь поморщился бы, да открыл окна, а девочка выглядит больной, как и сам Никита.

Аленка давно не чувствовала себя так плохо. Наверное, с того самого дня, как мать влила в нее полбутылька «Боярышника», чтобы доказать, что это лекарство. Неужели ее хотели отравить? Или просто что-то искали? Так заботливые помощники все углы перебрали, лазая по комнатке с белильной кистью, а больше и прятать негде. Бабуля любила чистоту и минимальное количество «пылесборников», исключение составляли только книги.

Переждав головокружение, девушка умылась, посидела на бревнышке, а потом намочила забытую кем-то косынку и пошла в дом, открывать окна и двери. Потом сходила к соседке, пожаловалась. Шебутная тетка прибежала моментально, вдохнула ядреную смесь, расчихалась и увидела, что в доме шуровали:

– Ах охальники! И лучину раскидали! И холодильник двигали! Чего только искали! Зина сроду дома денег не держала! Ух, узнаю кто тут шарил, батогом по спине пройдусь!

На сей раз шум Аленку даже успокоил. Она коротко рассказала о первом рабочем дне, показала прикупленные продукты, а Варвара тотчас вспомнила, что девчонка живет без денег и принесла ей файлик полный сторублевых купюр:

– Это вот девчонки тебе собрали, как материальную помощь на первый месяц, да еще смотри, Зинаида у Ирины молоко брала и рассчитывалась сразу за месяц вперед. Эту-то неделю никто не брал, а уже заплачено. Пойдем-ка узнаем, что там да как.

Верный пошел с ними, несмотря на ворчание женщины, что с таким крокодилом по станции ходить страшно. Идти пришлось недалеко, только свернули на соседнюю улочку и прошли пяток бревенчатых домов, укрытых палисадниками.

Ириной оказалась худощавая длинноносая женщина неопределенных лет. Не двадцать, не то тридцать, а если глянуть на полуседую прядь, выбившуюся из-под платка, то и все сорок дать можно. Она выслушала Варвару и кивнула:

– Брала Зинаида молоко и сметану иногда. По литру за раз через три дня. Оплатила весь июнь, значит я ей еще три банки должна. Приходи после вечерней дойки с чистой банкой, вот тут молоко стоять будет, а если дальше надумаешь брать, то пятьсот рублей первого числа под банкой оставляй.

Довольная Варвара нахваливала соседку всю дорогу, а когда они вернулись к Аленкиному владению, то увидели троих мужиков, сноровисто раскатывающих недавно привезенные хлысты.

– Это что это вы тут делаете? – тотчас завелась Варвара.

– Тише, хозяйка, не шуми! – спокойно ответил ей самый старший мужчина, – сама напилить и наколоть заказала, а теперь кричишь! – укоризненно усовестил он соседку.

– А, ну да, ладно, – стушевалась на минуту женщина, а потом тотчас вновь подняла кипишь: – так надо лаги постелить и складывать сразу. Аленка, пошли жерди искать!

Девчонка порой чувствовала себя в компании соседки флажком, треплющимся на антенне автомобиля, но делать было нечего – несмотря на шумность, Варвара заботилась обо всех аспектах жизни своей нечаянной подопечной.

Пока нашли в огороде длинные тонкие палки, которые Варвара называла «жерди», пока определили им место под дровяным навесом, мужики успели уложить бревно на козлы и подойти с вопросом: