— Хорошо, что напомнили. Сколько именно мне на этих Чертовых скалах сидеть? День, два?

— Пока дубинку не стащат, — пожал плечами Михалыч. — Или до полной и окончательной победы Тьмы над Светом. Можно наоборот, что не так реалистично. Впрочем, тут как повезет… Ну, что, Степан, коль цели поставлены и задачи ясны, пойдем занимать твой УР [укрепрайон], он же — жилье великана-людоеда?

В общем, с шутками и прибаутками, весьма тактично и хитро меня спровадили подальше от сплоченного коллектива. В принципе, разумно. Они знакомы друг с другом давно, знают — кто что умеет и куда сгодится. А я — в их понимании, еще та «темная» лошадка. То ли с собой брать, то ли дома на хозяйстве оставить? Тогда как с этой новой придумкой и игра приобрела неожиданный поворот, и мне не обидно. Почетный (и по нечетным дням тоже) страж стратегического объекта — не хухры-мухры! Это, о-го-го!

Да и мне, если честно, не больно-то хотелось по чащам да буреломам диким козликом скакать… Не та фактура.

Одно в затее Мастеров плохо: теперь я с Иришкой до финала игры точно не встречусь. Что бы там сердце не чувствовало, а разум не подсказывал. Назвался груздем, сиди и не чирикай… А раньше, как не вертел головой на все стороны — нигде рыжеволосую красавицу не увидел. Ни среди Светлых, ни между Темными.

Придя к столь неутешительному выводу, я одним глотком допил пиво, смял в кулаке жестянку и швырнул ее вниз. Алюминиевая фольга даже если и прилетит кому в голову, ни оскорбления, ни ущерба не нанесет.

* * *

— И все-таки, почему Чертовы? — поинтересовался я у Михалыча, когда мы подошли к подножью скалы, и он указал мне на едва заметный снизу зев пещеры.

— Люди там, по местному преданию, пропадают бесследно. Вот и решил народ, что их черти в преисподнюю утаскивают.

— Не понял? — столь экзотическое известие меня не слишком обрадовало и вдохновило. — Это что новый метод радикального устранения неугодного контингента? Сказали бы прямо: вали отсюда и не вертись под ногами. Я понятливый. И вполне на обратную электричку успевал…

— Да, брось ты, Степан, — отмахнулся Михалыч. — Скажи еще, что суеверный? Нагрешил что ли много? Когда только успел?

— Ну, не так чтобы много, — я хмыкнул и неопределенно пожал плечами. — Но и не агнец божий. А народ, он слова зря не скажет. Вдруг, там и в самом деле какой-то рогатый хмырь дежурит, поджидая заблудившиеся души. В смысле, заблудшие…

— Мы эту пещеру всякий раз навещаем и никто — ни в ней, ни в округе, на моей памяти пока еще не исчезал, — не поддержал шутки мастер.

Мне хотелось процитировать незабвенного Федю из «Напарника»: «Послушай, у вас несчастные случаи на стройке были? - Нет, пока еще ни одного не было. - Будут...пшли...» Но смолчал.

— Наверняка, аборигены хранят предания о событиях, имевших место до одна тысяча девятьсот тринадцатого года. И вообще, не куксись. Потом благодарить будешь и не захочешь слезать. Я когда первый раз наверх взобрался, часа полтора глядел на мир и матерился от восторга. Говорят, что есть места и грандиознее, и краше, — но все они где-то там, а скалы — вот, хоть смотри, хоть щупай. Минут двадцать посопеть и перед тобой такой вид распахнется, мама не горюй!.. Посмотришь на эту необъятную ширь у своих ног и начинаешь понимать резоны отшельников.

— Ты, Михалыч, прям как поэт. Или турагент, который упертому лоху путевку впаривает…

— Жаль, что не художник, — вздохнул тот. — Ладно, Степан, приятного отдыха. А я пошел распределять по секторам гоблинов да орков. Кстати, чуть не забыл. Запомни — у тебя нет союзников. Завладеть такой козырной дубиной захотят многие. Поэтому, считывай все бейджики, какие только на глаза попадутся.