Релио вздохнул, временами ему хотелось, чтобы он тогда действительно не проснулся и не увидел того, что случилось с его родиной.

Райден, похоже, почувствовал его настроение, потому что сказал:

– Брось! Ушедшего не воротишь! Если бы не этот случай, ты погиб бы или попал в рабство, а так жив и можешь бороться.

Юноше стало стыдно перед ветераном, на своей шкуре прочувствовавшим все, что творилось за эти годы. Он опустил голову.

– Брось! – еще раз сказал тот. – У каждого своя судьба. Я как раз хотел поговорить с тобой о поведении твоей подруги и многом другом.

– Да…

– Кстати, пошли бы вы проветрились, – обратился хозяин к карайнам.

Сагрио вздохнул, проветриваться ему не очень хотелось, но, толкнув носом Хальдру, направился к двери, и карайны вышли. Райден закрыл за ними дверь и снова присел к столу.

– Видишь ли, – начал он, – я никак не могу понять поведение Гальдры, хотя с учетом того, что не так уж далеко подрастают четверо котят, кое-что можно предположить. Я не удивлюсь, если где-нибудь есть еще котята, хотя это не так важно.

– А в чем дело? – насторожился Релио.

– Да понимаешь, – мужчина замялся, – совсем недавно я узнал странную историю. В одном горном селении, неподалеку отсюда, один за другим появились неизвестно откуда одиннадцать малышей лет трех-четырех. После войны селение обезлюдело, и там на данный момент осталось всего трое жителей: старуха с взрослой внучкой и парень лет пятнадцати, забредший туда несколько лет назад, да так и оставшийся. И вдруг эти дети… Я встретил девушку из этого селения, когда она тащила домой кое-какие продукты и материю на одежду, взялся ей помочь. По дороге она рассказала эту историю. Прокормить детей – это еще полдела, в селении остались огороды и несколько овец, но малыши же растут, да и ухаживать за такой оравой тот еще праздник… В общем, бедная девица и двое остальных взрослых просто сбились с ног. Да и страшно им, непонятно, ни откуда дети, ни чьи они, ни кому все это нужно. Поведала она и еще про одну странность: с тех пор у своего порога они нет-нет да и обнаруживали свежую дичь. И овцы порой стали вести себя очень беспокойно, что неудивительно, ибо на свежей земле люди несколько раз замечали отпечатки лап большой кошки. Ты, думаю, понимаешь, к чему я клоню?

– Милосердные боги! – Юноша возвел глаза к небу. – Вы думаете, это Хальдра?

– Показываться туда вместе с Сагрио я не решился, но мы побродили по окрестностям. Карайн утверждает, что, кроме Гальдры, это никто не мог быть. Но она отвечать на вопросы отказывается.

– Узнаю ее стиль. Всегда себе на уме. – Релио схватился рукой за щеку и покачал головой. – Что будем делать?

– Давай попробуем поговорить с нею вместе, может, на этот раз она объяснит смысл своей затеи. Хотя я начинаю догадываться…

– И что же?

– Погоди, я позвал своего, сейчас они вернутся.

Через три минуты в дверь поскребли. Райден открыл и посторонился, пропуская обоих карайнов. Хальдра вошла очень неохотно.

– Входи, входи, – хмыкнул Райден. – Сейчас будем разбирать твое поведение.

Сагрио ободряюще подтолкнул приятельницу. Оба карайна сели и уставились на людей.

– Ну так вот, Гальдра, скажи мне, пожалуйста, зачем ты натаскала столько детишек и оставила их всех на воспитание Рамелы? – задал вопрос Райден.

Хальдра сначала отвела взгляд, но потом ей, видимо, что-то сказал Сагрио.

«Я не нашла лучшего места, где бы о них позаботились», – неожиданно услышал Релио голос карайны.

– Но зачем ты их забрала из дома?! – не выдержал юноша.

«Там о них заботились неправильно. Котятам нужны братья, иначе они получатся дикими. Райден прав».