– Что с тобой? Ты очень плохо выглядишь, – сказала Лиза.

– Работа, – ответил Мирошкин со вздохом. – Ты знаешь, мне очень нравится моя работа, но иногда такое впечатление, будто бы у меня батарейки садятся, понимаешь? Так много всего за последнее время навалилось, и хотя дела идут неплохо, то есть я хочу сказать, два дела, на которые я трачу все свое время, продвигаются, явно не висяки, я точно знаю, кого ловить, но у меня просто не хватает доказательств… Такое чувство, будто бы меня водят за нос. Но я все равно схвачу этих мерзавцев…

– А я тебя еще нагружу, хорошо? Ты ешь, ешь и слушай. Значит, так. Думаю, что официального заключения судмедэкспертизы по этим двум девочкам у тебя нет, а к Гере ты зайти еще не успел, так вот, я тебе кое-что расскажу…

И она рассказала о своем визите к Турову.

Мирошкин присвистнул:

– Хочешь сказать, что смерть этой… Казанцевой может быть связана с ее личной жизнью?

– Я больше чем уверена. Конечно, если бы она была беременна, то мотив убийства был бы еще более понятным. А так… Мне бы очень хотелось узнать, кто ее любовник, понимаешь? Поскольку в день смерти она не имела полового контакта, то и взять ДНК человека, с которым она находилась в связи, невозможно, но все равно где-то он наследил, понимаешь меня?

– А что говорят ее подружки?

– Все врут, говорят, что у нее вообще не было никакой личной жизни, что она думала только об учебе и вообще была пай-девочкой. Вот так-то. Я запланировала более подробную беседу с Тиной, ее самой близкой подругой, с которой они были неразлейвода, но сейчас речь идет о вполне конкретных биологических следах любовника Милы.

– Так возьми на экспертизу ее белье, которое мама не успела постирать, поищи в ее сумочке презервативы, а когда найдешь – покажи опять же маме, чтобы объяснить ей, что у Милы был мужчина, и возможно, что в смерти ее дочери виновата не учительница физики, а любовник. Уверен, мама после таких слов сама сообразит, где можно найти эти самые следы… Другими словами, начнет помогать тебе. Не удивлюсь, если Мила приводила его домой – опроси соседей. Помоги мне, а я помогу тебе с ДНК. Глядишь, вместе и найдем, кто виновен в смерти девочки. Ну хорошо, предположим, мы нашли этого мужчину. А Шляпкина? Она-то при чем?

– Вариантов множество. Самое простое – могла быть соперницей, мужчина встречался одновременно с двумя девочками, а потом отравил их…

– Нет-нет, исключено. Тамара Шляпкина в отличие от Милы Казанцевой была девственницей, у нее не было любовника.

– Она могла с ним не спать, но быть влюбленной… К тому же, сама знаешь, между ними могли быть определенные сексуальные отношения, которые просто не успели перерасти в более близкие… Я даже не удивлюсь, если выяснится, что в случае с Милой Казанцевой это суицид, то есть она узнала, что Тамара встречается с ее любовником, и сначала отравила себя, но перед этим предложила сопернице капсулы с «витаминами»…

– Да уж, вариантов, как могли разворачиваться события, на самом деле много. Значит, советуешь взять в союзницы маму Милы?

– Начни с нее. И непременно опроси соседей. Если Мила приводила своего любовника домой в отсутствие родителей, его могли увидеть. И даже если никто ничего не видел, не исключено, что он вообще мог жить где-то поблизости, даже в одном подъезде.

– Вот пусть Глафира этим и займется, – пробормотала Лиза задумчиво. – А я все-таки еще раз поговорю с Тиной.

15 февраля 2010 г.

Смалодушничал, позвонил. И теперь так жалел, что просто места себе не находил.

Хотя, если бы он не позвонил, это могло бы вызвать подозрение как у самой Лены, так и у ее сестры, которой Лена непременно расскажет сегодня о звонке, и они, две сестры, станут перемывать ему косточки и скажут друг другу о нем не самое приятное. Особенно постарается Надежда. Уж она-то точно не промолчит и скажет наконец Лене все, что думает о нем. О том, какой он скользкий тип, ненадежный, мутный, непонятный, а еще – трус и предатель. Конечно, он же исчез с горизонта своей невесты как раз в тот день, когда она узнала, что ее обвиняют в смерти ученицы.