Нет, он вовсе не был холодным. Он не был зимним деревом с сухими ветвями. Сашка почувствовала, как разгоняется его сердце и учащается дыхание, как он мягко привлекает ее к себе…

В следующую секунду Костя отстранился. Отступил, поднял руку, будто выставляя между ними невидимую стену:

– Сашка… Прости. Не могу. Это из-за Женьки.

Там, на набережной, много лет назад, мама улыбалась новому знакомому, и на щеках у нее появлялись ямочки. Особенная улыбка, Сашке она улыбалась по-другому…

Валентин стал для мамы тем, кем за несколько часов сделался для Сашки Ярослав. Фарит Коженников нашел его, единственного из миллионов, и подогнал в нужное место, в нужном настроении. И сошлись пазлы. И Сашкина мама сделалась счастлива и отпустила дочь учиться в Торпу.

А теперь любимого мужчины нет в маминой жизни и никогда не было. Вряд ли мама осознает свою потерю, а может, смутно осознает, но ничего не может изменить. Ее жизнь отдана была дочери, теперь будет посвящена внучке, а впереди ждет неизбежное одиночество…

И меня тоже, сказала себе Сашка и стиснула зубы. Меня ждет одиночество, и отлично.

На улице Сакко и Ванцетти, в бывшем полуподвальном кафе напротив института, располагалась теперь пиццерия. Сашка купила последний огрызок пиццы за две минуты до закрытия.

Вернувшись в комнату, она впервые отперла дверь на балкон – длинный, идущий вдоль этажа. Железные поручни кое-где уже подернулись ржавчиной, и сам балкон был лишь чуть-чуть комфортнее средневекового пояса верности, но было приятно стоять вот так, на свежем воздухе, подставив лицо ветру. Знакомые деревья во дворе подросли, а некоторые успели высохнуть и лишиться половины ветвей.

«Вы должны восстановить информационную составляющую и вспомнить экзамен, – втолковывал ей Стерх. – Обязательно делайте записи в тетради каждый день, без перерывов».

Сашка разогрела свою пиццу, к тому времени напоминавшую подметку от сапога, слегка запачканную сыром с приставшей веточкой укропа. Голод тем не менее не тетка, и Сашка сжевала свой ужин до половины, прежде чем замереть с открытым ртом от самой обыкновенной мысли: а где, собственно, теперь Валентин? Жив ли он? Как сложилась его судьба – может, он даже счастлив?!

Сашка поперхнулась пиццей. На прежнюю квартиру Валентина – туда, где осталась его семья, – она никогда не звонила, но телефонный номер отчего-то помнила. Одно время этот номер висел на холодильнике под магнитом с изображением маленького замка – Ласточкиного Гнезда…

Она спустилась в холл вприпрыжку – сама не веря, что решится и позвонит.

– Алло, – сказал на том конце связи молодой мужчина.

– Здравствуйте, – сказала Сашка. – Могу я говорить с Валентином?

– С кем? – удивился собеседник.

– С вашим отцом, – Сашка даже не запнулась ни на секунду.

– Но, – ее собеседник растерялся. – Он здесь давно не живет…

– Вас не затруднит, – сказала Сашка, – продиктовать мне его актуальный номер?

– А вы кто?

«Я убийца реальности, – мрачно подумала Сашка, – и разрушитель грамматических конструкций».

– Я из Собеса, – сказала вслух. – У нас в документах указан его телефон.

– Но он не живет здесь уже шестнадцать лет!

«Почему?!»

– Бюрократия, – Сашка заставила себя говорить спокойно. – Номер устарел. Помогите мне, пожалуйста.

Записывать телефон она не стала – запомнила. Поблагодарила безымянного собеседника. Вытерла пот со лба.

Валентин развелся. Все равно развелся, много лет назад. Ушел из семьи добровольно, независимо от знакомства с мамой…

Но к кому он ушел? Вдруг в его жизни новая семья, и родился сын, и его назвали Валиком в честь отца?!