– Какая неожиданная встреча! – воскликнул я. – Неужели офис криминальной полиции временно перенесли в «Кресты»? Я слышал, что у полиции трудности со служебными помещениями, но чтобы настолько!

– Бросьте язвить, Туровский. Не до шуточек! – Лесник был явно не в духе.

– А тебя, тюремная морда, я обязательно покалечу! – пообещал я капитану, который выглядывал из‑за спины инспектора.

Капитану мое обещание явно понравилось. Он потребовал, чтобы я исполнил его немедленно.

– Хватит!!! – рявкнул Лесник.

Что случилось? Неужели встречаться с подозреваемыми теперь подсудное дело, особенно если ты представляешь его интересы?

– Копейкин, оставьте нас наедине, – потребовал Лесник, обращаясь к капитану.

Капитан позеленел, но ослушаться не осмелился – вышел вон, как и было указано.

– Что происходит, инспектор? Вы решили арестовать нас за попытку поговорить с вашим подопечным? – вопросил я.

– Не до юмора, господин Туровский! – сурово оборвал меня Лесник и устало опустился на скамью рядом с Кубинцем. – Зачем вы хотели видеть Самсона Епифанова?

– Вот я и спрашиваю. Это что, подсудно? – ответил я вопросом на вопрос. Лесник озлился:

– Нет, не подсудно, а подозрительно! Вы хотите видеть Самсона Епифанова. Для этого созваниваетесь с генерал‑майором Ивашевским, представителем тюремного комитета, испрашиваете у него разрешение – вместо того чтобы позвонить мне, приезжаете в «Кресты». Капитан оставляет вас здесь. Идет за Самсоном и обнаруживает, что подследственный Епифанов повесился в своей камере на жгуте, скрученном из простыни.

Повесившийся Епифанов – это круче, чем раскаленным молотом по голове!.. Я на время потерял дар речи. Лесник с удовольствием наблюдал за моей растерянной физиономией.

– Не верю! – наконец выдавил я из себя. – Самсон не мог повеситься. Он слишком любил жизнь.

– Вот и я не верю, – неожиданно согласился со мной Григорий Лесник.

Гонза Кубинец хмыкнул и разразился сентенцией:

– Если полицейский и частный сыщик сошлись во мнении, мир определенно катится в тартарары!..

Я еще не успел приступить к делу, как испытал поражение! Что ж, все когда‑нибудь случается в первый раз, но не привык я проигрывать, даже не начав партию!..

Вернувшись домой, закрылся в кабинете на втором этаже, открыл бутылку пива и углубился в раздумья. Кубинец несколько раз пытался прорваться ко мне и поделиться своими ценными мыслями, но тщетно: дубовую дверь построили на века. Такую не то что кулаками – тараном стальным не прошибешь! Разве лазером расковырять можно.

Отставил пустую первую бутылку и тут же вскрыл вторую. Пиво было холодным и горчило.

Достав из коробки, обитой изнутри красным бархатом, толстую гаванскую сигару, я откусил кончик специальными клещами, сунул ее в рот и запустил кольца к потолку. От дыма в голове прояснилось. Я приступил к анализу, сопоставляя и сравнивая информацию, которой обладал. Надо сказать, с информацией было скудно: сплошной мрак, ничего светлого на горизонте…

Убили Иоланду Городишек. Последним ее видел Самсон Епифанов. Встречались они в гостинице. Епифанов ушел из номера. Никто это подтвердить не может… Епифанов скрывается. Ко мне приходит его отец, уговаривает взять дело. Мы едем к Епифанову‑младшему. На нас совершают нападение. Епифанова‑старшего убивают. В это время Самсон появляется в полиции и говорит, что ни в чем не виноват, но опасается за собственную жизнь, поскольку знает, видите ли, тайну Вишневого самурая. На следующий день в «Крестах» его находят повешенным…

Вот и все, что известно к данному моменту. Логическая цепочка не выстраивается – какой‑то бред сумасшедшего!..