– Вы слышали что-нибудь? Видели кого-нибудь? – спросил Игорь.

– Нет, ничего не слышала, никого не видела! Я получила сообщение от Дмитрия Ивановича в семь тридцать шесть, чтобы по приходе сразу же зашла к нему, но зачем, он не написал. Мы переписываемся с ним в чате, нашем, министерском.

– Расскажите все по порядку, – попросил Игорь, – с того момента, как пришли.

– Хорошо. – Она прикрыла глаза, прочистила горло и сказала: – Я зашла в кабинет в восемь утра, может быть, чуть раньше. Дверь была закрыта, но я знала, что он там, потому что в приемной горел свет. Обычно Дмитрий Иванович не запирает дверь, и я иду здороваться с ним, сразу спрашиваю, какой кофе он будет – черный или латте, или, может быть, декофеинизированный. У него были проблемы с давлением, и если оно было высокое, то он предпочитал напитки без кофеина. Но сегодня дверь была заперта. Такое случается нечасто, и я знаю, что это означает – он не хочет, чтобы его беспокоили. Я сняла пальто, повесила его в шкаф, запустила кофемашину, включила компьютер, открыла почту. Компьютеры у нас не то чтобы очень современные и оперативные, и потребовалось минут пять, чтобы начать работать. Я видела, что пришло сообщение в министерском чате, но открыла его только после того, как чат отвис и стал нормально работать. К Дмитрию Ивановичу в кабинет я пошла сразу же, как прочла сообщение.

Игорь сверился с записями, которые ему передал оперативник. Согласно служебному журналу регистрации сотрудников на вход, Мария Сергеева вошла в здание в 7 часов 53 минуты. До кабинета она добралась за четыре минуты – видимо, особенно не торопилась. На камерах видеонаблюдения зафиксировано время прибытия девушки на этаж: 7 часов 56 минут. До кабинета ей оставалась одна минута.

На видеозаписи также зафиксировано время, когда она вошла в кабинет министра – 8 часов 08 минут.

Согласно тому же журналу посещений, сам министр вошел в здание в 7 часов 27 минут. В свой кабинет он зашел в 7 часов 32 минуты, закрыв за собой дверь. И больше никто туда не входил и не выходил. Следующим, кто открыл дверь кабинета, была Мария Сергеева.

Преступление было совершено между 7 часами 32 минутами и 8 часами 08 минутами. Возможно, с 7:36, если сообщение действительно написал министр, а не убийца. На все про все тридцать две минуты.

Как убийца проник в кабинет и не попал на запись камер, которые висят гроздьями и в коридорах, и даже в приемных? Как он беззвучно убил министра? Если убийство произошло с момента прихода секретаря, то даже с глушителем она бы услышала шум – выходит, убийство совершено до ее прихода, то есть до 7:56. А это значит, что у убийцы было всего 24 минуты. И где он прятался в кабинете, если министр смог написать сообщение? Или министр не переживал по поводу присутствующего человека? Если все-таки прятался, то у убийцы было еще меньше времени, ведь министр в 7:36 написал сообщение секретарю. У убийцы было ровно двадцать минут. Чтобы уложиться в это время, нужно не просто спланировать преступление, нужно его продумать до мельчайших деталей: проникнуть, спрятаться, совершить выстрел, убрать гильзу, стереть следы, уйти.

Зачем убивать министра прямо в кабинете? Почему нельзя было сделать это у него дома, на улице?.. Да где угодно! К чему эта демонстрация? Чтобы показать, что убивают не человека, а именно министра? Посыл убийцы понятен, вот только насколько это правда?

И самое главное: как убийце удалось покинуть кабинет незамеченным?

– Мам, а если СМИ об этом напишут? – спросила Катюша.