Вот что-то с грохотом ударилось о его дверь, крики стали истошными: вопили женщины, кричали мужчины, орали дети, и Олегу казалось, что за дверью бушует бестиарий и единственный островок чего-то нормального – его квартира.

Олег с тоской посмотрел на свою пол-литровую фарфоровую кружку, которую его приятели в шутку называли «сиротской». Еще час назад кружка была до краев наполнена зеленым чаем, но это было час назад, а сейчас она почти пуста, и этот факт не изменит ничего, даже оптимизм, которого осталось совсем мало. Олег понимал, что придется подняться и заварить новый чай или хотя бы воды налить, но проклятый грипп сделал его практически инвалидом. Он всегда очень тяжело переносил респираторные инфекции, даже те, которые остальное человечество почти не замечает, отделываясь легким насморком, валят его с ног, а грипп и вообще ставит на грань между реальностью и метафизикой. Заболев гриппом, Олег становится неспособным о себе позаботиться. Раньше его выхаживала мать, но теперь ее нет. И привычной жизни тоже нет – родительская квартира продана, деньги поделены между тремя наследниками, и его доли хватило только на эту комнату посреди сумасшедшего дома. Теперь Олег понимает, почему она стоила так мало.

Комната досталась ему случайно. После всех неприятностей, дележа и конфликтов на руках оставалась очень маленькая сумма, на которую, конечно же, нельзя было купить полноценную квартиру и даже «гостинку» нельзя было, а вариант коммуналки повергал его в отчаяние – общие «удобства», общая кухня… И тут вдруг приятельница, работающая риелтором в одном из агентств, позвонила ему: продавалась «гостинка», и не где-нибудь, а практически в центре города, мало того, это была хоть и маленькая, но почти отдельная квартира – с крохотным закутком под кухню, с ванной, в которой помещались толчок и душ, и даже маленький нелепый балкончик был.

– А почему так дешево?

– Соседи там… – Лина вздохнула. – Короче, этот дом – настоящая «воронья слободка». Соседи как на подбор – склочные, скандальные, агрессивные маргиналы. Ссоры, драки, поножовщина. Но дверь в квартиру бронированная, по периметру звукоизоляция, а это, ты же понимаешь, не просто так. Но цена, Олег, цена бросовая. Тем более ты днем на работе, а ночью они тихие – этажом ниже живет опер из ближайшего полицейского участка и его боятся все без исключения. Ну, так хозяин говорит. Я квартиру видела – длинный коридор, твоя дверь почти у входа с лестницы. То есть тебе не надо будет проходить мимо соседских дверей. Правда, комната крохотная, всего пятнадцать метров, но зато кухня есть и ванная, ремонтик неплохой и даже небольшой балкон. Этот дом строили когда-то для молодых специалистов сталеплавильного завода, еще в пятидесятые, потом, правда, заселили туда простых рабочих, потом вообще дом отдали на баланс города и поселили не пойми кого, но если тебе интересно…

Олегу было интересно. Склочные соседи? Да черт с ними, плевать, его и дома-то никогда не бывает.

Вот только все оказалось совсем не так просто, как он думал.

В первый же день, когда грузчики занесли в его новый дом ту немногую мебель, что Олег взял из родительской квартиры, в дверь постучали. Помня предупреждения Лины о том, что за соседи ему достались, Олег с опаской открыл бронированную дверь. За ней в полутемном коридоре переминался с ноги на ногу тощий мужичонка – небритый, в клетчатой замызганной рубашке и вытертых джинсах.

– Слышь, сосед, одолжи пару сотен.

У Олега после переезда оставалось не так много денег, и одалживать их непонятно кому он не собирался, но не хотел сразу же прослыть сквалыгой, а потому молча вытащил бумажник и протянул мужику две купюры. Тот радостно кивнул и, пробормотав что-то насчет «как-нибудь обязательно верну… на неделе, а уж через месяц точно…», испарился. Олег понимал, что плакали его денежки, но сумма была невелика, и он тут же забыл о незваном госте – надо было обустраиваться на новом месте. Он чувствовал себя Робинзоном, который по ошибке добрался не до того острова. Необитаемый оказался двумя милями дальше на зюйд-ост.