Вот только еще до того, как я успела почесать его слегка грязную шерстку, вдруг почувствовала резкую боль в указательном пальце и увидела алую каплю крови, стекающую вниз по ладони. Этот беляк меня цапнул! Да еще и отпускать не хочет! Доверяй, называется, милой мордочке… Лишь пригрозив кулаком клыкастому зайцу, мне удалось напугать его и заставить скрыться, выпустив из хватки кровоточащий палец.

Было больно, очень больно. Вот только совсем не от прокушенного до кости пальца. Да и кому какое дело до небольшой раны, когда внутри все пылает трепещущим адским пламенем? И все-таки брат был прав, утверждая, что физической боли никогда не сравниться с душевной.

В итоге я обхватила плечи руками и зарыдала, в точности как маленькая девочка. Нет, я по жизни никогда не была плаксой, да и жалеть себя тоже не привыкла, вот только… Тогда удержаться было просто-напросто невозможно. Ведь боль в руке оказалась слишком реальной, и подобное могло означать только одно: никакой это не сон, черт побери! Как бы сильно я ни старалась это отрицать, с каким бы отчаянием себя ни убеждала, но все вокруг – правда. Тридцатого октября две тысячи двадцать третьего года я умерла, а это – моя повторная жизнь.

Мама, папа, брат и все остальные… Мне их больше никогда не увидеть. Они ведь справились с потерей, правда? Не сдались? Не сломались? С ними ведь сейчас все хорошо, да? Хотя о чем это я? Если все вокруг – правда, значит, мои родные умерли уже черт знает сколько тысячелетий тому назад… И теперь я здесь одна… Совсем одна…

Однако по-настоящему меня напугала вовсе не эта истерика, а то, что произошло вслед за ней. Я задала себе всего один вопрос, ответила на него и слезы тотчас перестали бежать, как по команде.

«Действительно ли моя прошлая жизнь – то, о чем стоит сожалеть?» Конечно, у меня были друзья, родные и близкие, вот только… Они просто были или существовали, если подбирать более подходящий глагол. Ну а ежедневные будни всегда переполняли лишь ненавистная скрипка, комната с запахом дохлой рыбы и мечты о будущем величайшей в мире скрипачки-виртуоза. Вот только эти мечты были не моими, а мамиными. Они с бабушкой с детства восторгались моим талантом и выбрали это будущее, даже не спросив о моих настоящих желаниях. Пожалуй, то была и не жизнь вовсе. Лишь метание птицы в замкнутой клетке.

Тяжело вздохнув и вытерев последние слезы, я натянуто улыбнулась. А может, все не так уж и плохо? Может, это и не наказание вовсе, а настоящий подарок? Еще одна возможность прожить жизнь сначала? И в этот раз уже так, как я сама того захочу.

– Р-р-р-р-р-р, – вдруг услышала я позади себя рык, абсолютно точно не предвещавший ничего хорошего.

Переборов желание тотчас пуститься в бегство, я с трудом нашла в себе силы медленно обернуться. Разумеется, то, что я увидела, дало еще один повод бежать (и я бы все-таки применила этот план, если бы с самого начала не знала, насколько он провальный). Голодным взглядом на меня смотрел волк с неестественно черной, под стать ночному небу, длинной шерстью и пронзительными глазами-сапфирами, излучающими саму смерть. Из его приоткрытой пасти тянулась слюна, необычайно ясно намекающая на желание моего нового знакомого утолить дикий голод. Ну а мельком увидев на клыках хищника кровавые следы, я со всей ясностью осознала, что просто не в состоянии сглотнуть образовавшийся в горле комок.

Мысленно я спросила себя о том, что будет, если умереть в этом так называемом виртуальном мире, но вместо нормального объяснения вновь вспомнила об обелисках, которые могут дать ответ на любой интересующий вопрос. Сказать, что мне это ничуть не понравилось, означает не сказать ничего. И почему я по жизни такая невезучая?! Да еще и дура, с какой стороны ни посмотри! Ведь наверняка его внимание привлекли именно мои всхлипы с рыданиями… Стоило только решить начать жизнь сначала, и я тотчас повстречалась с новой возможностью умереть, на этот раз – уже безвозвратно!