Вдруг впереди зажглись два синих огня. Она вздрогнула и остановилась.

На миг они потухли. Или приглушились. Всего на миг. А потом зажглись снова. Что это?

Огни горели, но иногда пропадали… с такой периодичностью… как будто… мигание?

Да это у него глаза светятся!

Невольно Медянка почувствовала восхищение. Глаза в темноте светятся? Обалдеть!

Она подошла к Вольфу и не удержалась.

- У тебя глаза в темноте светятся, да?

- Да.

- Ты, наверное, и видишь в темноте?

- Да.

- Это… здорово. - Она покачала головой. Украдкой поднесла к своему лицу ладонь и взглянула на неё - вдруг и её глаза светятся - но ничего не произошло, следов на ладони не было.

- А у тебя какая способность? - Спросил Вольф.

- Способность?

Она медленно опустила ладонь и посмотрела на него. Так, вблизи, были видны не только глаза, а и лицо. В таком голубоватом холодном свете, словно они в ледяном плену.

- Да. Я очень хочу знать, что ты можешь.

В его голосе появились какие-то агрессивные нотки. Медянка вдруг напряглась. Нет, она не боялась, что Вольф что-то сделает с ней… а, собственно, почему не боялась? Она ведь, ну… одна. Они тут одни! Вдруг он… ну, набросится и придушит?

- Ты глухая? - Спросил Вольф. - Или твоя особенность - тупить?

- Чего? - Тут же разозлилась Медянка. - Тупить?

- Ну, ты же не отвечаешь.

- Да я просто не знаю ничего про особенности! У меня никаких нет.

- Есть. У всех есть.

- А у меня нет! - Огрызнулась Медянка.

- Ясно.

И он замолк. И даже отвернулся.

- Почему ты ко мне придираешься? - Не унималась Медянка. - Зачем ты меня оскорбляешь?

На ней снова сосредоточился синий свет его взгляда.

- Я тебя не знаю.

- То есть?

- Всех остальных я знаю. Тебя - нет.

- Как знаешь?.. - Она нахмурилась. - Вы же все… вы просто вместе появились. Как и я.

- У нас у всех есть это. - Он вдруг задрал рукав и показал на запястье знак. Такой же, какой был у Ртути на ладони - круг с мелкими надписями в центре. - А у тебя есть?

- Может и есть!

- Может быть. - Вольф вдруг наклонился и уставился ей прямо в лицо. - Но дело не только в знаке. Когда я вижу их, я… я их знаю. Тебя нет.

- Ничего не понимаю. - Медянка отвела взгляд. Было как-то неловко стоять в полной темноте, где только его глаза и слушать его сиплый голос. - Но если тебе что-то не нравится, лучше прямо скажи.

- Мне не нравится, что я тебя не знаю.

- Да почему? Нельзя же знать… ну, знать всех! Может быть, ты просто ошибаешься, просто не помнишь.

Глаза застыли. А потом так странно засветились, будто выцветали, становились бледными.

Медянка невольно задержала дыхание и подалась вперёд.

Вольф задрожал. Его лицо стало как маска, он мелко задышал, силясь… будто что-то хотел вспомнить.

Ему больно. Вот что происходит. Очень больно.

Он что… он думает о том, о чём не нужно?

- Что ты делаешь? - Спросила Медянка. - Зачем ты это делаешь?

Вольф молчал, только лицо становилось всё более напряжённым. Глаза тускнели, а кожа белела, и билась вена на виске, и сжатые зубы разве что в порошок не стирались.

- Остановись!

Он не слышал. На это было ужасно смотреть! Будто у него голова раскалывалась, ещё немного - и она треснет и череп раскроется, словно орех! Медянка сглотнула от страха, она просто не знала, что делать - Вольф её совсем не слышал! Он продолжал усиленно думать, он пробовал вспомнить что-то, и, кажется, это его убивало.

- Не надо!

Она подошла и положила руку ему на грудь. Сердце билось быстро и слабо, будто на последнем издыхании.

- Пожалуйста, не надо! - Повторила Медянка и провела по его груди рукой вверх до шеи. - Не думай.

Вольф замер. Моргнул.