«Для того, кто всю жизнь стремился к ясности и пониманию, должно быть, очень трудно оказаться в положении, когда меньше всего понимаешь самого себя, и никакие научные знания от этого не спасают», – подумала королева.

«В ее годы я была куда большей авантюристкой. Приключения волновали меня гораздо сильнее знаний. И, разумеется, в конце каждого приключения должен был являться прекрасный принц и спасать прекрасную принцессу от того, что она умудрилась натворить в ходе поисков приключений. Это само собой разумелось! Нет, мне было куда легче разобраться, чего я, в конце концов, хочу. А вот когда прекрасного принца приходится доказывать себе самой, как научную гипотезу…»

Королева покачала головой и все-таки взялась за письмо.

Проснуться. Умыться. Одеться. Приказать подавать завтрак. Упрямо заявить себе, что все нормально, что ничего не произошло. Заставить себя съесть принесенный завтрак, хотя ни кусочка в горло не лезет. Отправиться к себе на башню, сесть в любимое кресло, открыть любимую книгу, потом еще одну, еще… понять, что ни слова в них не понимаешь и даже не помнишь, за что их когда-то любила, вообще ничего не понимаешь и не помнишь, а мысли возмущенно мечутся из угла в угол.

«Как же так? Почему? Ведь это я его победила! Мне не должно быть страшно!»

– Так дальше продолжаться не может! – сама себе сказала принцесса Лорна.

– Мне тоже так кажется, детка, – откликнулась, входя, королева Айлин.

– Мама, я…

– Ш-ш-ш… мы же договорились, начинаю – я, – улыбнулась королева. – И может быть, после того, что я на тебя сейчас обрушу, тебе будет легче поделиться своими переживаниями. Итак, я начинаю…

Королева уселась в кресло и с улыбкой посмотрела на дочь.

– В одном маленьком герцогстве жила юная самонадеянная дурочка. Очень самонадеянная и очень дурочка.

Принцесса улыбнулась.

– Думаешь, я на себя наговариваю? – усмехнулась королева. – Она на самом деле была такая, эта несносная девчонка. А отец с матерью слишком сильно любили свою младшую дочь и умилялись там, где следовало встревожиться. – Королева рассеянно повертела в руках одну из книг профессора Шарная и вернула ее на место. – Ну вот, так же, как ты любишь науку, эта несчастная дурочка любила приключения и подвиги. Все те приключения и подвиги, о которых пели частенько гостившие в герцогском замке барды и менестрели. Вот только до нее не доходило, что для приключений и подвигов сначала стоило бы набраться хоть немного ума.

Королева вздохнула, улыбнулась и прикрыла глаза; мимолетные видения прошлого одно за другим промелькнули перед ее внутренним взором. Тяжесть боевого рыцарского копья в упрямо сжатых девичьих руках, тягучий блеск клинка, его ледяное пламя с легкостью рассекает воздух. Какая все-таки потрясающая у нее была шпага!

– В моем тогдашнем понимании приключения и подвиги были чем-то страшноватым, ужасно таинственным и невероятно захватывающим, – проговорила королева. – И разумеется, со всеми этими подвигами ты с легкостью справляешься, потому что тебе везет. Это всяким мерзавцам не везет, но ведь я – совсем другое дело! Ну, а если вдруг по какой-то причине все-таки не везет, тотчас появляется прекрасный принц и спасает несчастную красавицу из лап окаянного злодея. А как же иначе, верно?

– Мам, ты на самом деле в это верила? – удивленно поинтересовалась Лорна. – Ну, в прекрасного принца, и все такое?

– Моим первым принцем оказался дракон, – ответила королева. – Он и в самом деле был прекрасен. А еще чудовищен, страшен, волшебен и непостижим, как и положено дракону.