Впрочем, такого ли уж "уличного"?.. Первыми его узнали культурные и образованные японцы. 

- Макисиму Ионесуку! Макисиму Ионесуку! - возбуждённо загалдели они, тут же нацелившись на музыканта своими объективами. 

Это и в самом деле был он - Максим Ионеску, знаменитый виолончелист, неизвестно каким ветром занесённый на Итальянский мост и запросто играющий сейчас для прохожих, в то время как билеты на его концерты в лучших залах мира со свистом разлетались из касс в считанные часы, а стоили при этом весьма и весьма недёшево. 

Возбуждённый и недоверчивый шепоток пошёл по рядам зевак: быть может, это розыгрыш, съёмки какого-нибудь шоу для телевидения, и где-то притаилась скрытая камера? Вокруг виолончелиста стремительно собиралась толпа - туристы летели на звёздное имя, как мухи на варенье. Кто-то снимал концерт на видеокамеру или телефон, кто-то делал селфи на фоне музыканта, кто-то щедро наполнял подставленную шляпу денежными купюрами и монетами, а кто-то просто тусовался рядом, чтобы быть в центре событий. 

Сам виолончелист едва ли обращал внимание на всё возрастающую вокруг него активность. Продолжая строить глазки (не адресно, а куда-то в пространство), порхать бровями и ухмыляться собственным мыслям, он то ли безостановочно напевал себе под нос, то ли с маньячной одержимостью шептал что-то, не слышное окружающим. 

Наверное, публика была бы шокирована, узнай она, что именно бормотал Максим Ионеску, встряхивая головой в бодром ритме исполняемого им вальса. 

- Сука, - беззвучно, но едко выплёвывали его бескровные губы. - Дрянь, гадина... Стерва косоглазая. Ненавижу тебя, тварь... ненавижу... ненавижу. 

3. 1

ЧАСТЬ 1 

Санкт-Петербург, девяностые. 

- Дура косая! - завопил смуглый вихрастый мальчишка, перегнувшись через перила балкона и отчаянно рискуя свалиться с четвёртого этажа. - Китаёза сраная! Поломойка! 

- Цыган вонючий! - бойко, без запинки, парировала “китаёза”, задрав голову наверх, а затем обидно высунула язык. - Музыкант паршивый! Моцарт доморощенный! 

Собрав во рту побольше слюны, мальчишка смачно харкнул вниз, целясь этой нахалке прямо в макушку. Разумеется, промазал - с такого-то расстояния! - чем вызвал издевательский хохот противной девчонки. 

- Сам ты косой, - торжествующе завопила она. - Потрясающая меткость, ничего не скажешь! Косой, косой, косоглазый, слепошарый, ха-ха-ха! 

Максим пожалел, что под рукой у него не оказалось самодельной “брызгалки” - главного летнего оружия всех дворовых пацанов. Брызгалку легко можно было смастерить из пустой литровой ёмкости от “Белизны”: в пробке пробивалась дырка, а в полученное отверстие вставлялась половина корпуса шариковой ручки и обмазывалась вокруг пластилином для надёжности. Струя получалась тугая и била прицельно, что сейчас ему явно не помешало бы...  

А девчонка, уничижительным смехом как бы окончательно втаптывая противника в грязь, ещё раз показала ему язык и вприпрыжку побежала прочь со двора, весело выкрикивая на ходу: 

- Учи свои гаммы, зануда! До-ре-ми-фа-соль! 

Скоро она скрылась из виду. Эмоционально погрозив ей вслед кулаком и громко выругавшись в пространство, чтобы смягчить вкус собственного поражения, Максим вздохнул и вернулся в комнату. Битва была проиграна - но не сама война, о нет! Он ещё покажет этой наглой выскочке, этой долговязой дылде... Она ещё заплачет у него кровавыми слезами!.. 

Ровно в час дня, как по будильнику, задребезжал старенький телефонный аппарат - это звонила с работы мама, чтобы проверить, не отлынивает ли сын от ежедневных занятий. Как ни обидны были насмешки девчонки, а всё-таки она была права в одном: в то время, как сверстники Максима вовсю наслаждались летними каникулами, его действительно ожидали нудные гаммы и арпеджио.