Лето окончательно и бесповоротно прошло.

Винс направился в кухню, где Джефф в трусах гладил белую рубашку.

– А я думал, ты заболел, – пробормотал он, перебегая взглядом с рукава рубашки на экран телевизора с утренними новостями и обратно.

– Так и есть, – подтвердил Винс и для эффекта громко шмыгнул носом. – Просто хотел сделать тосты. – Он достал из холодильника хлеб. – Подумываю расстаться с Магдой, – неожиданно для самого себя признался он. Ведь он не думал об этом до этого самого момента.

– Ясно, – сказал Джефф, переворачивая рубашку. – Почему?

Винс пожал плечами и вытащил из холодильника упаковку пива.

– Ну а что дальше? Мы вместе пять месяцев. И что? Съехаться? Жениться?

– Ну да, – пробурчал Джефф.

– И она такая чудесная девушка. Ну, ты сам знаешь.

– Чудесная, – подтвердил Джефф, – чудесная девушка.

– И что думаешь? Что мне делать? Ты…

– Тссс. – Джефф поднес ладонь к губам Винса и указал на человека в броском костюме на экране. – Рынки.

– Пффф, – отмахнулся Винс. – И чего ты всполошился? Как будто там можно заработать денег. Это не…

– Боже, Винсент, заткнись же ты, наконец.

Винс прищелкнул языком и принялся демонстративно намазывать масло на хлеб, а потом тяжело плюхнулся на стул. Он всегда считал Джеффа забавным. Они впервые стали соседями в Луишеме, год назад, и так хорошо поладили, что, когда им надоело жить в холодном, тесном доме вместе с тремя надоедливыми девицами из Южной Африки, они решили свалить оттуда и найти новое место вместе.

Эту квартиру они обнаружили на сайте объявлений – не особенно роскошная, но с определенными элементами стиля: деревянные полы, высокие потолки и лепнина, позволяющая им почувствовать себя в изысканной лондонской мечте. Кухня была старой и неудобной, но в ней было огромное панорамное окно на Блэксток-роуд, огромная старая плита и потрепанная столешница в деревенском стиле. Квартира была крутой. И Джефф был крутым. Даже слишком. Крутым, в духе холодного душа. Винсу нравилось, что Джефф крутой, но только когда Джефф был крутым с другими людьми – теперь же он стал крутым и с Винсом, и тому казалось, что он живет с медлительным айсбергом.

Винс сидел и жевал тост, пока Джефф дрейфовал из комнаты в комнату, собираясь на работу. Пятнадцать минут спустя он появился в элегантном синем двубортном костюме, хрустящей белой рубашке, кожаных черных ботинках и галстуке с изысканным узором, благоухая духами «Кристиан Диор» и покачивая портфелем, словно ему не терпелось отправиться на праведный труд.

– Ты не мог бы здесь немного пропылесосить, дружище? Раз уж ты все равно целый день дома.

– Я тебе кто – жена?

– Я всего лишь спросил. Хорошо. Увидимся. Не жди.

Когда он ушел, Винс и впрямь почувствовал себя почти женой – причем брошенной женой.

Четыре часа спустя Джефф вернулся. Развязанный галстук болтался на его шее, словно петля. Изо рта несло перегаром, а глаза покраснели и слезились.

– Что случилось? – спросил Винс, проводив его взглядом в коридоре.

– Гребаные уроды, – выругался Джефф вместо ответа. Он бросил чемодан на пол и стянул с себя галстук.

– Что такое?

– Гребаные уроды, – снова повторил он. – Меня сократили. Не дали даже день доработать. Пришлось уходить немедленно. Боже.

– Шутишь?

– А что, похоже?

– Нет, – признал Винс. – Не особо.

– Гребаные ублюдки. Последним поступил – первым продан. Господи Иисусе. – Он схватился рукой за голову и со всех сил треснул по кухонному столу. – Что мне теперь делать?

– Найти другую работу?

– Да, точно, – обрушился Джефф на Винса. – Ведь раз «Дженсен Хайэм» сокращают штат, значит, в Сити