Стоп! А что, если за квартирой Бульмакина установить наблюдение? Вдруг там находится нечто такое, что связано с его «темной деятельностью»? И это «нечто» захотят забрать себе его подельники по этой самой «темной деятельности»? Например, можно предположить, что Бульмакин (почему бы нет?) по поручению неких лиц реализовывал какие-либо, скажем так, «материальные объекты». При этом он хитро «махинировал», например очень сильно завышая стоимость порученного ему товара, – это явление распространено достаточно широко, а разницу клал себе в карман, не желая делиться с владельцами доверенных ему ценностей. И если деньги через его руки проходили немалые, то, надо думать, это запросто могло стать причиной убийства. О его деловых контактах (рабочие контакты в коммунальной конторе не в счет) на данный момент вообще ничего не известно, поэтому вести расследование его смерти очень проблематично.

Гуров на ходу набрал номер Орлова и изложил ему свою просьбу – немедленно направить к квартире Бульмакина толкового «топтуна» из числа стажеров. Выслушав его, Петр заикнулся было о сложностях с кадрами на данный момент, но он тут же напомнил ему о данном утром обещании помочь подкреплением. Издав сокрушенное «Гм-м-м!», генерал сказал, что сейчас же найдет «человечка» и наблюдение будет установлено.

Увидев впереди очертания Клина, Лев обогнул его по объездному шоссе и вскоре миновал придорожный указатель «Хлебовское». Село, живописно раскинувшееся на берегу большого то ли пруда, то ли озера, выглядело мирным и безмятежным. Эдакой идиллической пасторалью, где все всем довольны, где все благополучны и счастливы. И ничто даже мало-мальски не напоминало о том, что минувшим вечером здесь был убит человек.

Въехав в село через большую декоративную арку, сваренную из железа местными умельцами (судя по всему, еще в советские времена), Гуров по памяти набрал номер сотового телефона родственника Бульмакина. После пары долгих гудков он услышал хрипловатый мужской голос:

– Да, я слушаю!

Лев представился и попросил объяснить, как проехать к его дому. Тот, тягостно вздохнув, сказал, что от арки ехать нужно прямо, на втором перекрестке свернуть влево и ехать до дома номер тридцать. Через несколько минут Лев увидел у ворот большого дома с мансардой рослого мужчину, который из-под козырька кепки смотрел в его сторону, и сразу догадался: «Он!»

Это действительно был родственник Бульмакина, доводящийся ему троюродным братом. Мысленно отметив про себя, что, наверное, только в деревне кто-то еще знает своих не только родных, но и троюродных (город в этом смысле куда более безразличен), Лев обменялся с хозяином дома рукопожатием.

– Федор Максимович Горбушин… – представился тот и цыкнул на не очень крупного, но горластого барбоса, который поднял истошный лай. – Можно просто – Федор. Лев Иванович, в дом не приглашаю, уж извините! Моя Акимовна после того, что вчера тут случилось, до сих пор пластом лежит, никак прийти в себя не может. Шутка ли?! Сколько лет тут живем, а с такой жутью сроду не сталкивались.

По просьбе Гурова хозяин дома рассказал все, что знал о своем родственнике, а также о последнем дне его жизни. С Ростиславом они виделись редко. Вот в детстве – намного чаще. Ростька почти каждое лето приезжал в Хлебовское на месяц, а то и на два. А вот позже, после службы в армии и технаря, Ростислав о Горбушиных почти забыл, лишь время от времени по телефону поздравлял родственников с Новым годом. Поэтому его вчерашний звонок ввел чету Горбушиных в ступор. Когда они узнали, что Ростьке угрожает серьезная опасность, то тут же согласились его приютить. Ростислав прибыл утром, выглядел он несколько встревоженным, даже взвинченным.