Мощные гребки свободной рукой прошивали всё тело болезненным спазмом. Знали, с*ки, куда бить. Из последних сил греб к берегу, чувствуя на шее рваное дыхание.

Вот же угораздило. Ладно он, ничего святого за душой. А она?..

Не наркоманка она и не суицидальная дурочка, просто накрыло. Так бывает, когда опускаются руки, а в сердце, будто тысячи иголок вонзились. Но чтобы он не говорил, как бы не ранил и не отталкивал, нанося удар за ударом – сердце-то не обманешь. Рвалось оно к нему, не смотря на все доводы разума держаться подальше. Замирало от одного только взгляда и вновь начинало трепыхаться, пускаясь вскачь. Уже не от злости или обиды,  а жаркого, изнывающего чувства. За это и презирала себя, ненавидела всеми фибрами души.

На всех его девах могла закрыть глаза, только не на сестру. Пока она боролась за него всеми мыслимыми и немыслимыми способами, той даже делать ничего не пришлось. Как можно быть настолько слепой, не понимала. Но прозрение оказалось слишком болезненным.  

2. Глава 1

14 лет назад. Начало 2000-х

— С твоим-то ростом, Лёшка, да физическими данными только в спецназ или погранвойска, — пробасил Василий Станиславович под конец медкомиссии. — Если не дурконешь и останешься служить – в большие люди выбьешься. Серёжка гордился бы тобой. Жаль, потерял два года, но, — нахмурил брови, вспоминая события двухлетней давности, — значит, так нужно было.

Алексей улыбнулся.

— Спасибо.

— На какое число призывают?

— На двадцатое, — заявил без особого энтузиазма. Не страшила служба, наоборот, видел в ней своего рода дорожку в светлое будущее, а вот перспектива оставить без присмотра маму, тяжким грузом давила на плечи.

— Ого! Так быстро, — нахмурился друг семьи.

— А что вы хотели? — подала голос медсестра, закончив возиться с медицинскими картками. — Самый разгар весеннего призыва. Автобусы от военкомата каждый день отходят переполненные.

Терапевт хмыкнул, переключившись на помощницу, ненадолго позабыв о Гончарове.

— Надо же?! Я думал, сейчас все откупаются, а оно вон как. Это хорошо, кто-то ведь должен стоять на защите Родины. Мы служили, теперь пускай наши дети служат. Всё правильно. Нехрен протирать штаны в универах за счёт родительского бабла.

Лёшка терпеливо стоял возле стола, ожидая заключения и решал одну из самых сложных задач за последнее время: как побыстрее перехватить Вику. Городок небольшой, пока шел в военкомат, человек десять общих знакомых повстречал. Если донесут раньше – начнутся обиды.

— Дядь Вась, — протянул на прощание руку, как только терапевт передал заключение о пригодности к службе. — Я бы хотел попросить вас наведываться иногда к моим. Чисто так, подсобить по-мужски. Мать… она ведь сама никогда не попросит.

Мужчина пожал руку, по-отцовски похлопав парня по плечу.

— Не волнуйся. Не брошу. А ты давай, устраивай свое будущее, и рви когти из нашего Зажопья...

В коридоре поджидал Русый, тоже призывник, как и он. Познакомились на прошлой неделе, во многом сошлись взглядами, да так и стали общаться, отбывая последние дни на гражданке.

— Ну чё там? — спрыгнул он с подоконника, разминая плечи.

Лёшка на ходу достал сигареты, направляясь на улицу и остановившись на крыльце, прикурил.

— Да нормуль всё. Туда же, куда и тебя.

— Ещё бы в одну часть попасть – вообще закачаешься. Но ты ведь помнишь? — закурил и себе, провожая взглядом молоденьких практиканток. — Если разойдемся, будем писать друг другу. Номер не потерял? — сощурился, повернувшись к Гончарову.

— Не ссы, не потерял. У меня хорошая зрительная память. — Вряд ли ему придется прибегнуть к услугам Руслана, но в жизни, как говорится, всякое бывает.