Марьяна открыла дверь. Посреди комнаты стоял зам. по тылу с оторванной ручкой от чемодана в руке. Он озадаченно оглядывал поломку, прикидывая, что можно предпринять. Увидев девушку, Седов скорчил недовольную физиономию:

— Ты что, полтонны кирпичей с собой привезла? Хотел багаж в шкаф поставить, а ручка оторвалась... И вообще, не понимаю как ты, такая худющая, сама его ворочала...

— Там книги, — пожала плечами девушка.

— Романы, что- ли, любовные? Полный чемодан? Знал бы — ни за что не потащил на себе.

— Неееет, что вы... Там литература медицинская. Справочники всякие, монографии... Для работы. Здесь такие не купишь.

— Моно — чего? — переспросил Седов, — Неее, это не по моей части. Да и вообще, тут в основном контингент простой, к чтению не слишком приученный. Мне бы, например, чего поближе к народу. В киношку сходить или с мужиками в гаражах потрендеть под пивко... А о высоком это тебе к Орлову. У него тоже весь кабинет книжками да журналами медицинскими завален. Как ни зайдешь — что-нибудь пишет или читает. Интеллектуал, блин...

— А он всегда такой вечно недовольный, этот Орлов?- поинтересовалась Марьяна.

— Ну, характер у него, мягко говоря, не сахар. Требовательный очень. В каждую дырку свой нос суёт. Ни одно мало-мальски значимое мероприятие без него не обходится. И зануда редкостный. Всё должно быть правильно. Задолбал уже всех этим своим перфекционизмом. О, видишь какие слова благодаря Орлову выучил. Хотя, надо отдать должное, специалист очень грамотный и без дела не ругается. Но если его довести... Тут уж он в выражениях не стесняется... Кричит так, что стекла звенят. Ну, на тебя, может быть, он матом орать не будет, ты всё-таки девушка... Но, испытывать его терпение не советую.

— Да я уже сегодня накосячила...

— Ругался?

— Нет. Просто смотрел как на полнейшее ничтожество.

— Ну, это он очень хорошо умеет. Знаменитый взгляд свысока. У нас его называют «орлиный взор». Практически легенда нашего госпиталя. Не обращай внимания. Ты, главное, с ним не спорь. Слушай что говорит и молчи.

— А вот этого как раз я не умею... Поэтому с ним будет трудно. Ой, заболталась с вами, Михаил Юрьевич. Меня Бородин на обход ждёт. Я вообще-то переодеться пришла...

— Какой я тебе Михаил Юрьевич? Мне всего двадцать восемь. Просто Миша. А тебе лет-то сколько? Выглядишь как школьница.

— Двадцать пять. Хорошо сохранилась.

Седов восхищённо присвистнул.

— Ну, ты даёшь... Жених есть?

— Уже нет.

— Ничего страшного, это у нас быстро, найдем хорошего. В закрытом военном городке девушки — на вес золота. Тем более, незамужние. Так что, одна ты ненадолго. Зуб даю — максимум через год пеленки стирать будешь и мужу борщи готовить.

— Спасибо, не надо. Хотела бы замуж — уже вышла бы.

— А ты не хочешь?

— Нет.

— Не ври. Все девчонки в твоём возрасте замуж хотят. Моей Олеське двадцать три. Мы уже два года женаты. Дочке десять месяцев.

— Ты ещё скажи что часики тикают и всё такое, — фыркнула Марьяна, — А я тебе телефон своей мамы выдам. Вам как раз будет о чём поговорить. Полное взаимопонимание гарантирую.

— Ты имеешь что-то против семьи и детей?

— Совсем нет. Просто принца своего пока не встретила. За которого захотелось бы замуж и ребенка родить.

— Ха, принца ей подавай... Тут всё больше холопы...

— Ну, это я фигурально выражаюсь. Ладно, Миша, мне правда переодеться надо.

— Ухожу, ухожу. А за чемодан извини. Я придумаю как починить. И квартира служебная есть пустая. Только запущенная. Там ремонт нужно сделать. Хотя бы косметический. Завтра займемся. Так что, через пару недель будешь праздновать новоселье.