Я ждала папиного возвращения к осени, но он так и не появился. Перестали приходить письма от него, больше не было посылок. Я отправляла на его адрес письмо за письмом – ни одного ответа. Наконец мы с тётей Таней сделали официальный запрос по месту работы папы. И когда пришёл ответ, я почувствовала себя глубоко одиноким и самым несчастным созданием на всём белом свете. Оказалось, папа пропал без вести. Помню, тётя Таня посмотрела на меня тогда так, будто я в одночасье стала круглой сиротой.

В институт я, конечно же, поступать не стала: нужно было продолжать работать, чтобы хоть как-то выжить.

4. Глава 2/2

Всё изменилось, как часто бывает в жизни, по воле Его Величества Случая. Однажды одна из моих постоянных клиенток неожиданно предложила мне поработать официанткой в ресторане, который открыл её зять. Когда я сказала, что мне ещё нет восемнадцати, она шепнула по секрету, что такое дело можно без труда (и в счёт моей будущей зарплаты) уладить, подправив данные в свидетельстве о рождении. На следующий день я, заинтересованная обещанной зарплатой, принесла ей своё свидетельство о рождении. Полезные связи (блат, как тогда говорили) решали всё, и уже через неделю я стала обладательницей паспорта, который официально подтверждал моё нечаянное совершеннолетие. Так я получила пропуск во взрослую жизнь и – в ресторанный бизнес.

Ресторан, куда я трудоустроилась благодаря хлопотам Анны Андреевны (так звали мою благодетельницу), носил гордое название «Эллада», а его хозяином был Ираклий Аристархович Спанидис, этнический грек. Невысокого роста, с округлым аккуратным пузиком, иссиня-чёрными курчавыми волосами и тёмно-карими огненными глазами, Ираклий Аристархович напоминал ртутный шарик. Никто никогда не видел его в состоянии покоя. Он вечно куда-то мчался, суетился, раздавал бесконечные указания, сам не сидел на месте и другим не давал. Сначала я даже боялась: сумеем ли мы сработаться? Но Анна Андреевна успокоила меня: «Главное подстроиться под его ритм, а дальше всё пойдёт как по маслу. Ираклий не жадный – в деньгах не обидит, если увидит, что ты влилась в коллектив и готова работать ради общего блага». Не сразу, но в коллектив я влилась. Молодость, неиссякаемый энтузиазм, желание вырваться из бедности помогли мне довольно быстро адаптироваться к новым условиям работы. Вскоре подтвердились и слова Анна Андреевны: хозяин ресторана оказался щедрым – добросовестных работников регулярно поощрял надбавкой к зарплате.

Я стала лучше одеваться, появилось желание следить за тенденциями в моде и искусстве макияжа, посещение парикмахерской превратилось в обязательный ежемесячный ритуал. Следуя моде, я сделала завивку на длинные волосы и обзавелась настоящей копной, рассыпающейся по плечам и спине упругими локонами. В зал я выходила в короткой, выше колена, юбке, в кокетливой блузке, в прозрачных колготках и туфлях на каблуке. С посетителями ресторана всегда была приветлива и в меру улыбчива, но вольностей со стороны мужчин не допускала. К чести директора надо сказать, он строго следил за тем, чтобы клиенты не распускали руки и даже словом не обижали официанток. С теми, кто отказывался подчиняться правилам заведения (Ираклий Аристархович любил подчёркивать, что его ресторан – приличное заведение), не очень любезно общался вышибала Гриша.

Но бывали такие дни, когда всем работникам «Эллады» приходилось держаться предельно собранно. Потому что в ресторан наведывалась определённая категория посетителей – братки. Это были представители местной мафиозной группировки, в поле деятельности которой входило также крышевание ресторанного бизнеса. В такие дни Ираклий Аристархович суетился больше обычного, сильно потел, отчего ему приходилось бегать к себе в кабинет менять рубашки каждые два часа. Официанток братки не задевали, могли позволить себе только ни к чему не обязывающие заигрывания. Наверное, у них был какой-то свой кодекс чести, что ли. Не гадить там, где кормишься...