– Понимаю, – кивнула врач.

– Мне очень нужна работа. Я офтальмолог, но могу работать и медсестрой.

Анна Ивановна внимательно смотрела на Вику:

– Как вас зовут?

– Виктория.

– Хорошее имя у вас, победное. Что вы заканчивали?

– Сеченова, в тридцать седьмом. – Вика заранее посчитала и запомнила все даты.

– Медики нам, конечно, нужны. В этом санпропускнике осматриваем пока только раненых, но это надо делать с каждым, с каждым приезжающим в город. Участились случаи малярии, сыпного тифа, не говоря уже о кишечных инфекциях… иначе эпидемии не избежать. Вы меня понимаете?

– Вполне.

– Не хватает рук… Если вы согласны, я поставлю вас работать в санпропускнике с другими медиками.

– Конечно, согласна. Только… – приступила Виктория к самому трудному, – у меня нет документов: поезд попал под бомбёжку.

– Это сейчас не редкость, к сожалению. Восстанавливайте свои документы, потом принесёте. Мы сделаем запрос в Москву по вашему месту работы. Вы где живёте?

– Ещё нигде, я только приехала.

– А, вот как! Сходите в исполком. С жильём, правда, в городе плохо, очень большой поток людей. Но попробуйте… Маша, – позвала Анна Ивановна сестру, – запиши данные Виктории…

– Александровны.

– …данные Виктории Александровны и дай ей халат. Мойте руки, принимайте следующего человека.

Медсестра с короткими косичками помогла завязать халат, подала полотенце. Вика послушно направилась к умывальнику, вымыла холодной водой руки.

Она присела на краешек кушетки и приступила к осмотру раненого, чувствуя себя, как на экзамене. Задавала вопросы и отмечала про себя, что Анна Ивановна одобрительно кивает, как учитель ученику, хорошо отвечающему урок.

– Подозрений на инфекции нет, – сказала Вика и поднялась с кушетки.

– Мне понравилось, как вы работаете. Это было профессионально, чётко, быстро. Вопросы грамотные, по делу, – похвалила Анна Ивановна.

– Спасибо.

– Завтра в вечернюю смену выходите. Да, вот ещё… если вам некуда идти… вот мой адрес. – Она быстро черкнула пару строк на клочке бумажки.

– Большое спасибо. Я думаю, что обойдусь, воспользуюсь в крайнем случае.

«Как много вокруг хороших людей! Или мне просто везёт?» – думала Вика, шагая от вокзала по улице Красноармейской. Торопиться было некуда, захотелось погулять по городу, помолодевшему на семьдесят шесть лет, привыкнуть к его новому виду.

С улиц исчезли светофоры, почти не было видно автомобилей, пропала надоевшая реклама, только ветер трепал края приклеенных на стенах агиток. Вика задержалась перед плакатом с суровой женщиной в красной косынке, приложившей палец к губам. Надпись предупреждала: «Не болтай!»

Супермаркеты с роскошными световыми вывесками уступили место скромным булочным, молочным и овощным магазинам. Не было на месте громадного дома со звездой в стиле сталинский ампир.

Вика прошла Шихобаловскую богадельню, в которой находилась школа-интернат (в будущем – приход и православная школа), остановилась перед огромным доходным домом Челышева из красного кирпича, с балконами и эркерами. Дом вмещал общежитие, квартиры и конторы.

Было холодно, в воздухе вились редкие снежинки. Вике стало зябко в короткой куртке. Такие курточки мама называла поперденчиками: короткие, что не прикрывают… ну понятно что. Виктория присматривалась к людям, спешившим по своим делам: женщинам в пальто с цигейковыми воротниками, в ватниках и платках, очень скромно, даже бедно одетым мужчинам, детям.

Рядом с тротуаром притормозила машина, и из неё выпорхнула нарядная женщина в облегающем синем пальто, в кокетливой шляпке, из-под которой выбивались белокурые локоны. Пахнуло дорогими духами. Мазнув по Вике взглядом, красавица процокала каблучками по тротуару и скрылась в старинном особняке Курлиной. Перед зданием сияли чёрным лаком шикарные мерседесы с флажками на крыльях, а у дверей топтался милиционер.