– Кыра «немчуре» ногу сломал! – истошный вопль кого-то из юных игроков огласил всю ближайшую округу.

Игра тут же остановилась и ребятня бросилась к Жеке Гангнусу, который, корчась от боли, лежал на земле. Рядом с ним стоял Слава Тихонов, который в пылу борьбы за мяч так саданул соперника пыром по голени, что звук от этого удара был слышен даже в соседних переулках. Один из «мещанских» – рыжий парень по прозвищу Кузя – схватил с земли мяч и решительным шагом направился к воротам «колхозников». Стало ясно, что он собирается бить «пеналь» – пенальти. Но «колхозники» не хуже рыжего знали правила. Нарушение случилось в центре поля, значит никакого «пеналя» быть не должно.

– Кузя, а рожа у тебя не треснет? – преграждая рыжему дорогу, завопил ему прямо в лицо Славка Гвоздев, который был самым старшим из всех играющих – ему шел четырнадцатый год.

– Ваш Кыра нашего игрока уделал – значит, будет «пеналь»! – с не меньшим запалом, чем его визави, выпалил Кузя.

– Никого он не уделал – вон ваш немчура уже и голосить перестал. Малость полежит и опять забегает. Бей штрафной от центра.

– А я сказал, Гвоздь, «пеналь» будет! – Кузя, хоть и был тщедушнее Славки, но, выпятив вперед грудь, стал наступать на своего противника.

В воздухе явственно запахло дракой. До нее оставались считанные секунды, когда над футбольным полем раздался чей-то залихватский свист. Все повернули головы и увидели человека, которого меньше всего хотели бы видеть. Это был Генка Стеклов по прозвищу Штырь. Сын уголовника-рецидивиста и матери-алкоголички он был грозой окрестной детворы, которая одновременно боялась его и уважала. Несмотря на свой жестокий нрав, Генка был справедлив и порой даже сентиментален.

– Что за шум, а драки нет? – играя папиросой в углу рта, спросил Генка, приближаясь к Кузе и Гвоздю.

– Да вот, Кузя нас новым правилам учит, – ткнул рыжего кулаком в груд Гвоздь. – Немчуру вон где сбили, а он решил нам «пеналь» пробивать.

– Потому что ваш Кыра грубо играет – чуть ногу ему не сломал.

– Чуть не считается, – был неумолим Гвоздь.

– А ну-ка, шантрапа, замолчь! – осадил спорящих Генка и повернулся к Жеке: – Немчура, брысь ко мне!

Женька встал с земли и поковылял на зов Штыря. Глядя на то, как он идет, тот усмехнулся:

– А ты, Кузя, нам баки забиваешь, что он ногу сломал. Глянь, как марширует – будто конь Буденного на военном параде.

Когда Жека подошел к нему на расстояние вытянутой руки, Генка забрал у Кузи мяч и, передав его Жеке, сказал:

– Ковыляй до места своего падения и бей оттуда штрафняк. А ты, Кыра, запомни: идти на игрока с прямой ногой – значит, сделать его инвалидом. Вдруг наш Жека когда-нибудь станет Пекой Дементьевым или Серегой Ильиным, а ты ему на самом взлете всю мазу поломаешь.

– Не будет из немчуры футболиста, – подал голос Гвоздь, – он хоть и шустрый, но больно малохольный. А вот из Кыры толк может получится.

– На пари нарываешься, Гвоздь, – Генка выплюнул изо рта потухшую папиросу. – У Кыры техника хорошая, но башка деревянная – прет вперед, как танк.

– К хорошим тренерам попадет, башку ему поправят, – не сдавался Гвоздь.

– Поспорим?

– На что?

– Я у твоего бати полевой бинокль видел.

– А ты мне за него свою финку отдашь.

– Вы чего, обалдели? – вмешался в этот спор Кузя. – Пока Кыра до великого дорастет, вам уже по сто лет будет.

– А я терпеливый, – гоготнул Генка. После чего смачно харкнул себе под ноги и сказал:

– Ну, ладно, доигрывайте свой футбол, голытьба, а я к Машке пойду – заждалась она, поди, меня.

Однако, дойдя до поворота в переулок, Генка не удержался – обернулся и крикнул играющим: