— Что мне делать? — спросил вернувшийся Роланд. — Как помочь?

— Сбегай на кухню за чаем с малиновым вареньем. И прихвати заодно кувшин со свежей водой.

И он тут же выбежал в коридор. Странно: по воспоминаниям, он не так уж сильно дружил с младшим братом, вечно на него почему-то злился. И снова боль в виске. Перед глазами мелькнуло письмо от Эрмина, в котором он рассказывал, что его жена Лора умерла родами, а сын родился слабым, и врачи всерьез опасались, что он не выживет.

Теперь понятно, в чем причина обиды Роланда на брата. Радует, что он все равно его любит.

В комнату заглянул чернявый вихрастый паренек чуть младше Роланда, нагруженный периной. И как же нам переложить Алоиса? Подошедший Тим помог справиться с трудной задачей.

Вскоре пришла и Тора с тазиком и ведром горячей воды. Следом за нею шел Роланд с подносом, заставленным разным питьем. Кружек с чаем было две. Одну я заставила выпить Роланда, из второй сделала несколько глоточков. А вот Алоиса отваром напоить было сложно: он все пытался увернуться от кружки. Пришлось уговаривать его, и, как ни странно, это подействовало.

Согревшись, развязала шаль, и няня тут же озаботилась приличиями и выставила мужчин из спальни. Я же приказала Роланду сесть на кровать, разуться и снять гольфы. В тазике подготовила воду с горчицей.

— Если совсем горячо будет, добавь немного холодной воды, — озадачила я племянника. — Но вода должна быть максимально горячей, если не хочешь свалиться, как брат.

И вернулась к немного притихшему Алоису. Ага, потеть начал — значит, отвар начал действовать. Вновь укрыла его одеялом, но на голову положила холодную мокрую тряпку.

Проверила воду у Роланда и добавила ещё чуток горячей. Когда вернулась Тора, я уже допила чай.

— Молоко горячее и мёд, — кивнула она на поднос. Мед был на донышке в маленьком глиняном горшочке.

— Спасибо, нянюшка, — поблагодарила я шепотом, заметив, что Роланд задремал, откинувшись на подушки.

Пока занималась детьми, мелькнула пара воспоминаний. И я поняла, что восемнадцать лет Кати исполнилось этой зимой. А сейчас уже середина весны. Само поместье находится на Севере в предгорьях Эргона. С урожаем здесь не густо. Промышляют в этом районе скотоводством, охотой на пушного зверя и рыболовством. Когда-то этот район был знаменит драгоценными камнями, но жилы постепенно иссякли.

— Тетя Кати, — послышался слабый голосок от кровати. — Вы пришли в себя!

А сколько в голосе радости! Улыбнулась мальчишке и, подхватив поднос, уселась к нему.

— Да, я выздоровела. А кто-то очень смелый, но безрассудный, за время моей болезни умудрился чуть не погибнуть, — пожурила я ребенка. Помогла ему приподняться и снова напоила горьким отваром. — Знаю, невкусно, но надо. Иначе ты ещё долго болеть будешь. — Ребенок морщился, но послушно пил отвар. — А теперь — десерт! — торжественно заявила я и указала на молоко с медом. Причем и поить, и кормить всё равно надо было мне. Уже через пару ложек меда он стал сонно моргать. Допив молоко, перевернулся на бок и тут же задремал. Проверила губами температуру — вроде, сейчас нормальная. А после и у Роланда проверила. Благодаря прогретым ногам насморк чуть отступил, но все равно мальчик немного похрапывал.

— Не уходи, мама, — прошептал он сквозь сон, когда я отодвинулась.

— Не уйду, — прохрипела я. В той жизни мне не удалось познать радость материнства. Я думала, что все ещё впереди, все же тридцать пять лет — это не приговор, но судьба распорядилась иначе. А теперь я в другом мире, где у меня целая жизнь впереди.