Я видел, как она не спала ночь, то и дело вскакивала и начинала ходить из угла в угол. Потом снова ложилась, но чтобы продолжать крутиться в плену одеяла.

И я не спал.

Смотрел на нее через камеру, пил водку и понимал, что вид крови и чужой боли трогал ее куда больше, чем я мог предположить изначально.

Она была гораздо более хрупкой и отзывчивой, чем я думал.

И это заставляло меня хмуриться и отгонять мысли о том дне, когда Бьёрн заберет ее в круглую комнату. В игру.

Неожиданности ждали меня с самого утра, когда после нескольких часов сна в кабинете на кушетке, первым делом кинув взгляд на монитор ноутбука, я увидел, что девчонка не спала.

Она сидела в своей любимой позе — укутавшись в одеяло с головой, поджав ноги к груди, на краю стола — и нетрепливо всматривалась в окно.

Ждала меня?..

Я криво усмехнулся, сначала не поверив в это.

Просто отчетливо помнил ее ярость и смущение, когда в прошлый раз решил показать, что мне льстит ее скромное подсматривание за моими водными процедурами.

Мне нравилось само осознание того, что всё это время она смотрела на меня. Наблюдала. Иногда что-то бормотала недовольно себе под нос, но не уходила то тех пор, пока не понимала, что я ее заметил.

В ее голубых глазищах не было омерзения от вида моего тела. И мне немало поднимало это… настроение.

Признаюсь, что эти отрывки я просматривал не один раз.

Даже не смог сдержать смех, когда увидел в первый раз, как Лиза свалилась со стола, не ожидая, что я оглянусь.

А ведь тогда я еще не подозревал, что она стала свидетелем моего заплыва. По ее вине.

Хотя признаюсь, что во второй раз сделал это намеренно.

Мне хотелось увидеть собственными глазами, было это ошибкой или станет системой и нашим маленьким мокрым секретом.

Я знал, что эту ночь она не спала из-за меня. И лучше бы это было связано с какой угодно эмоцией, но только не со страхом. Передо мной.

Лиза была едва ли не единственной, кто нашел в себе смелость просто смотреть мне в глаза. И мне нравилось в ней это.

Я подпитывал в ней эту ярость и огонь, наслаждаясь его жаром, но не позволяя своему ледяному сердцу дрогнуть.

Этот огонь непокорности и упрямства завораживал меня.

И вот я слышал собственными ушами, что она хочет увидеть меня.

Так скоро?

Чтобы что?..

О желании Лизы док сказал мне лично.

Он был смущен, встревожен,если не сказать откровенно испуган смелостью русской смертницы, которая решила, что может говорить на равных с Варгом.

— Девушка отважна и смела, но порой говорит глупости, — мужчина явно пытался защитить ее, делая это мягко и деликатно. Он стоял передо мной еще утром, не решаясь смотреть мне в глаза, но найдя в себе смелость, чтобы попытаться защитить ее.

Мне нравилось это.

Док был честный и порядочный человек. А еще умел держать язык за зубами.

Я уважал его свершено искренне и потому мог позволить ему говорить многое, что не дал бы сделать другим.

— Не принимай ее слова за наглость. Она совершенно не знает правил «Чертога».

Я только кивнул ему в ответ, не сказав совершенно ничего, но видел, что док уходил явно встревоженным и с тяжелым сердцем.

Я дал Лизе целый день, чтобы она передумала.

Наблюдал за ней пристально и с каким-то мрачным интересом.

Ждал, что перевесит в этот раз:ее природное упрямство или страх перед кровожадным холодным монстром?

Смотрел, как она мечется в своей комнатушке. Как не может есть. Как заламывает руки. Как выглядывает снова и снова в окно, пытаясь, очевидно, не пропустить момента, если я снова решусь проветрить мозги на морозе, которого не чувствовал.

Смотрел и чувствовал, что хочу этого сам.