Минут через двадцать, прибежал Архип со словами, – Барин! Обед готов, – и мы пошли есть. После двух дней без нормальной еды, кулеш, сваренный Архипом, показался нам пищей богов. Потом напились восхитительного чаю, заваренного Архипом на собранных в округе травках и листочках. Сразу видно, что Архип бывалый путешественник, организовал он лагерь так ловко, словно все было приготовлено до нашего приезда.

После обеда свернули лагерь и поехали на север, по дороге идущей вдоль реки. Нам было желательно засветло попасть в какой-нибудь населенный пункт, чтобы определиться с местоположением и дальнейшим маршрутом. Судя по ширине, встреченная нами река, с большой вероятностью, была Северским Донцом, но нужно знать точно.

Часа через два пути впереди показались беленькие хаты и мы поняли, что сейчас, впервые с момента появления в этом мире, мы встретим людей, которые не хотят нас убить и которых мы не будем убивать. Остановившись на пару минут, мы убрали броники в багаж и поехали дальше.

Это было немного волнительно, все-таки это другой мир и нужно начинать вживаться в свои новые личины. Хорошо, что в рекомендательном письме барон был назван только по фамилии, так что имя и отчество оставил свои. Обрусевшие немцы, насколько я помнил, во втором, третьем поколении сплошь носили русские имена, поэтому – барон Иван Николаевич фон Штоффельн никого не удивит. У Доброго вариантов не было, имя указано в подорожной, а Гном решил взять имя Степан, чем проще тем лучше, у него все равно личина временная, хотя нет ничего более постоянного чем временное. Жизнь покажет.

Хоть по календарю еще весна, лето уже вступило в свои права. Жара стояла неимоверная. Предыдущие два дня, мы передвигались по ночам, а днем отсиживались в лесу, поэтому не ощутили этого в полной мере. Леса и поляны были еще наполнены свежестью молодых листьев и травы, и по ночам было свежо.

Приблизившись к станице и повнимательнее рассмотрев открывшийся вид, можно было сказать, что именно так описывались казачьи станицы во множестве произведений. Позолотой блестела маковка церкви, расположенной по центру станицы, аккуратные беленые домики, утопающие в кустах сирени и зелени плодовых деревьев, покосившиеся кое-где заборы, лениво побрехивающие собаки, прячущиеся от послеобеденной жары в тени кустов, куры, гуляющие сами по себе, детишки, ковыряющие палками землю, наверное, в поисках дождевых червей. Пастораль!

Дорога вывела нас на центральную улицу станицы, упирающуюся в церковь. У крайней хаты, возле которой ковырялись детишки, мы остановились, и я подозвал одного из них, поманив пальцем, – Эй пацан, подь сюда!

Старший, судя по росту, из детей подбежал к лошади и остановился у стремени.

– Это что за село и река! – спросил я у пацана.

– Село Лисья балка, а река Северский Донец! – ответил пацан, и я понял, что это село, видимо, предок Лисичанска, и вышли мы к реке, как и планировали. Отличная новость.

– Тебя как зовут? – продолжил я.

– Матвейка!

– Хочешь копейку Матвей? – спросил я и увидев, что у пацана загорелись глаза, продолжил, – Где тут можно остановиться, постоялый двор есть? Проводишь нас, получишь копейку.

Я понимал, что копейка – это щедро, но монеты мельче у меня не было. На копейку можно было купить буханку хлеба, а курица стоила две копейки. В принципе с деньгами у нас было неплохо, общий куш с «гопников» и команды «Чистого» составил около семидесяти рублей серебром и еще немного меди, на которые можно было купить четырех коней. Для сравнения – «Чистый» озвучил денежное довольствие поручика драгунского полка – сто двадцать рублей в год. Но с учетом денежных затруднений барона, упомянутых в рекомендательном письме, стоило вести себя поскромнее.