Пока мы устанавливали палатку, Бэйл и Лука снова поспорили. Лука хотел тут же прыгнуть с помощью вихря на остров, у берега которого пришвартовался крейсер. С трудом нам удалось уговорить его подождать до завтра. Приближение к кураториуму, где бы он ни находился – в здании или на корабле, – потребовало бы всего нашего внимания. Если бы нас обнаружил хоть один дрон или хотя бы одна камера поймала нас на снимке, весь эффект неожиданности пошел бы насмарку. Даже Лука должен был с этим согласиться.

Что, конечно же, совсем не означало, что он был доволен этим решением.

– И почему вообще она? – тихо спросил он меня ночью. – Почему именно Мия Ланкастер стала бегуном во времени? Она же самая последняя тварь.

– Не думаю, что это играет какую‐то роль, – прошептала я ему в ответ.

– А что играет роль? – Красно‐карие глаза Луки вспыхнули в темноте. – Откуда у вас вдруг возникла эта способность?

Этот вопрос я задавала себе тысячу раз, но даже сейчас не могла найти на него ответ. Я не знала, почему я могла контролировать вихри. Или Бэйл. А теперь еще и Мия.

Она, конечно, всегда была хорошей кандидаткой, одной из самых тщеславных на нашем курсе, но все равно только Бэйл и я могли проводить вихри через время.

Когда я два месяца назад смогла взорвать рифт в Перу, Мию, Тревора и Хольдена с такой силой ударила энергия, что их выбросило из вихря. До сегодняшнего дня я думала, что все трое погибли – из‐за меня. Но Мия и Тревор выжили. И неважно, что случилось с Мией тогда в рифте, это разбудило в ней способности, прежде ей не присущие.

– Мы должны довести дело до конца, – сказал мне Лука, словно догадывался о сомнениях, которые удавкой сдавили мне горло. От его слов руки у меня покрылись мурашками.

Лука был моим лучшим другом. Он был мне как брат. И раньше я могла рассказать ему все. Но сейчас я не произнесла ни слова.

И все‐таки я отказывалась думать о том, что ему не составит большого труда убить Мию. Конечно, после того, как врачи в кураториуме установили, что он был наполовину цюндером, Мия принимала его за последний кусок дерьма. И мы с ним много раз представляли, что было бы, если бы он поджег ее волосы. Но чтобы ненавидеть – нет, такого никогда не было.

Лукас никогда никого не ненавидел.

Утром счетчик времени на моем детекторе сообщил мне, что осталось двадцать девять часов. Это уже даже не два дня, по истечении которых мы должны были связаться с Натаниэлем.

Мы убрали палатку, что далось нам непросто, так как мы очень устали. Пока мы заставляли себя хоть что‐нибудь съесть на завтрак, Сьюзи полностью зарядила свой дыхательный аппарат, чтобы весь день быть во всеоружии.

Наконец мы собрались на плато, на которое вчера приземлились, направили наши камеры вниз на корабль и увеличили изображение. Он все еще стоял возле самого большого острова. С нашей позиции нельзя было разглядеть, была ли это естественная или благоустроенная пристань, однако мы увидели контейнеры, которые выстроились вдоль линии берега. Они явно были новыми и, судя по стенкам из алюминия, не предназначались для долгого хранения. Я догадалась, что кураториум перенес на материк либо часть исследовательского оборудования, либо жилье для экипажа корабля.

Мы решили прыгнуть на остров, но подальше от контейнеров, чтобы не подвергать себя опасности быть замеченными. Таким образом, правда, мы были в опасной близости от ледяного торнадо, потому что он достигал выступов острова, но мы вынуждены были пойти на этот риск.

Когда я упала в вихревой поток, меня вновь одолело нехорошее чувство, которое я испытывала ночью. Я увидела оружие на ремне у Бэйла и тут же ощутила свое собственное у себя на бедре.