– Ну а помимо «всякой этой вудуистской хрени», что еще о нем говорят?

Дэн пожал плечами:

– Что он умен. Прямо перед войной его отдел заполучил много правительственных контрактов. Из разряда таких, которые мейджоры даже не рассматривали. По слухам, Хэнд заявил правлению, что через год в этот же самый день у них будет место в Картеле. И никто из тех, кого я знаю, не считает это смешным.

– Ну еще бы. Украшать салон такси своими кишками – слишком уж резкий поворот карьеры. Я думаю, нам…

Падаю.

Покидать формат УЛПиО оказалось столь же невеликим удовольствием, как и заходить в него. Как будто под моим стулом распахнулся люк, и я провалился в тоннель, пронизывающий планету насквозь. Море помех надвигалось со всех сторон, пожирая темноту с жадным похрустыванием и терзая все мои органы чувств разом, как резкий отходняк с эмпатина. Когда этому пришел конец и море отступило, подарив новую порцию столь же малоприятных ощущений, я снова вернулся в реальность, обнаружив себя лежащим на кровати головой вниз, со стекающей из угла рта тонкой ниточкой слюны.

– Ты как, Ковач?

Шнайдер.

Я моргнул. После купания в море помех комната показалась неожиданно сумеречной, как будто я слишком долго глядел на солнце.

– Ковач? – на этот раз это был голос Тани Вардани.

Я вытер рот и огляделся. Рядом со мной тихо гудел УЛПиО-аппарат, зеленые цифры замерли на сорока девяти. Вардани и Шнайдер стояли по обе стороны от него, уставившись на меня с почти комической озабоченностью. Расположенная за их спинами лепная пошлятина бордельных апартаментов придавала всей сцене вид дурно срежиссированного фарса. Подняв руку, чтобы снять шлем, я почувствовал, что мои губы начинают кривиться в ухмылке.

– Ну? – Вардани слегка отодвинулась от меня. – Хватит скалиться, рассказывай. Что удалось узнать?

– Достаточно, – ответил я. – Думаю, теперь мы готовы к сделке.

Всякая программа, политическая или любая другая, имеет свою цену. Всегда интересуйтесь, какова цена и кто будет платить. Иначе те, кто стоит за этой программой, учуют ваше молчание, как болотные пантеры – запах крови, и не успеете вы глазом моргнуть, как счет предъявят именно вам. И вы его можете не потянуть.

Куэллкрист Фальконер.

То, что я уже должна была понять. Том второй

– Дамы и господа, прошу внимания.

Аукционер деликатно постучала пальцем по гарнитуре микрофона, и громкий «пум-пум» раскатился под сводами зала над нашими головами, подобно приглушенному раскату грома. В соответствии с традицией, она была облачена в некое подобие вакуумного костюма, минус шлем и перчатки, но костюм этот своим фасоном вызывал у меня ассоциации скорее с модными домами Нового Пекина, чем с марсианскими раскопками. Ее голос был приятен, как теплый кофе с несколькими каплями крепкого рома.

– Лот семьдесят семь. Раскопки на Нижнем Данангском поле, недавняя находка. Трехметровый пилон с техноглифами на основании, нанесенными методом лазерной гравировки. Начальная цена – двести тысяч санов.

– Это вряд ли, – Матиас Хэнд отхлебнул чай и лениво поднял взгляд к краю клирингового балкона, где вращалось увеличенное голографическое изображение выставленного лота. – Не сегодня и не с этой чертовой трещиной на втором глифе.

– Ну, всякое бывает, – легко ответил я. – Мало ли в таком месте бродит идиотов, не знающих, куда потратить деньги.

– Что верно, то верно, – он слегка поерзал на сиденье, словно сканируя разрозненную толпу потенциальных покупателей, рассеянных по балкону. – Но я думаю, вы сами увидите, как эта штука уйдет меньше чем за сто двадцать.