Никто покамест не задал мне вопроса, которого я так боюсь и который, до сих пор надеюсь, никто никогда и не задаст. Поэтому я задам его себе сам и сам же на него отвечу.

Вот он, этот вопрос: да как ты смеешь?

Или, в развернутом виде:

Как смеешь ты, англичанин, пытаться писать книгу об Америке, об американском мифе, об американской душе? Как смеешь ты писать о том, что делает Америку такой особенной – как страну, как народ, как идею?

В ответ на это мне как англичанину хочется только пожать плечами и заверить, что подобное больше не повторится.

Но правда в том, что я действительно посмел – в своем романе «Американские боги», и, чтобы написать его, понадобился довольно особенный род спеси.

Еще в молодости я начал писать книгу комиксов о снах и историях под названием «Сэндмен». И тогда мне постоянно задавали очень похожий вопрос: ты ведь живешь в Англии – как ты мог отправить такую значительную часть сюжета в Америку?

На это я отвечал, что с медийной точки зрения Соединенное Королевство – практически пятьдесят первый штат. Мы смотрим американские фильмы, американское телевидение.

– Может, мой Сиэтл и не удовлетворит уроженца этого города, – говорил я недовольным, – но, по крайней мере, я напишу не хуже ньюйоркца, который никогда в Сиэтле не был.

Я, конечно же, ошибался. Я этого не сделал. А сделал я, оглядываясь из «сейчас» на «тогда», нечто куда более интересное: я создал абсолютно воображаемую Америку, в которой могли бы произойти события «Сэндмена». Сумасшедшее и маловероятное место за гранью реальности.

И меня самого это совершенно устраивало – до тех пор, пока восемь лет назад я не переехал жить в Америку.

Постепенно я понял, что да, Америка, о которой я писал, была целиком и полностью вымышленной – и что настоящая Америка, та, что под завесой видимостей, куда страньше любого вымысла.

Иммигрантский опыт, подозреваю, носит универсальный характер (даже если вы принадлежите к той разновидности иммигрантов, что, подобно мне, крепко и почти суеверно держатся за свое английское гражданство). И вот с одной стороны есть вы, а с другой – Америка. Она гораздо больше вас. Так что это вы пытаетесь ее понять – а не наоборот. Вы пытаетесь ее вычислить – а она этому всегда сопротивляется. Она достаточно велика и содержит достаточно противоречий, а потому совершенно довольна своей невычислимостью. Как писатель я мог сделать только одно: описать малую часть целого.

Но и часть оказалась слишком велика, чтобы ее можно было как следует разглядеть.

Я не очень понимал, что за книгу хочу написать, пока не очутился летом 1998 года в Рейкьявике, в Исландии. Именно тогда фрагменты сюжета, громоздкая палитра персонажей и нечто отдаленно похожее на структуру начали складываться у меня в голове. Я понял: это должен быть одновременно и триллер, и детектив с убийством, и любовный роман, и роуд-стори. Это будет книга про иммигранта и про то, во что люди верят, когда приезжают в Америку. И про то, что случается со всем тем, во что они верят.

Я хотел написать про Америку как мифическое место.

Многое из того, что пригодится для романа, я уже знал, но решил, что смогу узнать еще больше, если выйду на дорогу и погляжу, что она может мне предложить. И вот я сел в машину и поехал – и ехал, пока не нашел место, где писать. Вот таким манером, то меняя места, то возвращаясь домой, я почти два года лепил слово к слову, пока вдруг не оказался с готовой книгой в руках. С историей о человеке по имени Тень и о работе, которую ему предложили по выходе из тюрьмы. О маленьком городишке на Среднем Западе и о таинственных исчезновениях, случающихся там каждую зиму. Попутно я выяснил, почему в Америке так свято чтут все придорожные достопримечательности, и открыл еще множество разных странных мест и объездных дорог, страшных, прекрасных и просто откровенно диких.