– Хамид, освободишься, зайди ко мне.

– Пару минут, пожалуйста, Антонина Григорьевна.

Миновав узкий коридор, заставленный коробками, бочками, ящиками, лотками с хлебом, Артур и Антонина вошли в небольшую комнату, служившую рабочим кабинетом.

Савостина открыла сейф, положила в него какой-то сверток, снова заперла дверцу и сунула ключ в сумку. Уселась в кожаное кресло у окна, показала Артуру на стул напротив.

Какое-то время смотрела на парня молча и внимательно, наконец произнесла:

– Ну и чем ты будешь здесь заниматься?

– Чем прикажешь, – улыбнулся тот.

– Что умеешь?

– Все. Если чего не умею, научусь.

Антонина помолчала, потом спросила прямо, в лоб:

– Сколько отсидел?

– Год и два месяца, – ответил Артур, сглотнув сухость в горле.

– За что?

– За глупость.

– Конкретнее.

– По пьяни… Завязалась драка, была ночь, кто кого стукнул, непонятно, всё свалили на меня и еще на одного человека. Ему дали больше, мне меньше.

– Сказал, что не пьешь.

– До зоны случалось. Теперь завязал.

– После зоны работал?

– Пробовал, не брали. Документы грязные. За спиной ведь тюряга.

– А дружки?

– Какие?

– С которыми сидел. Они не мешали? Не путались под ногами?

– И это было. Потому и попросил тетку помочь. Разве она не объяснила?

Савостина не ответила, без цели передвинула перед собой какие-то бумажки:

– Уверен, что я возьму?

– Ты или муж?

– Я беру, муж соглашается.

– Не возьмешь – двинусь дальше. Как говорится, и на гнилушку найдется своя полушка.

В дверь постучали, и тут же в кабинет заглянул Хамид.

– Можно, Антонина Григорьевна?

Она молча кивнула, сесть не предложила, достала из сейфа сверток.

– Здесь сто тысяч. Под отчет. Знаешь, на что?

– Ну, как же? Все вроде подсчитали. И с вами, и с хозяином. К вечеру уже завезут черепицу, – с едва заметным акцентом ответил Хамид.

Савостина пододвинула бумажку, ткнула пальцем в графу:

– Распишись, что получил.

Хамид взял ручку, в неловкой вежливости согнулся, поставил закорючку.

– Могу идти?

– Нет. – Антонина перевела взгляд на Артура. – Видишь этого человека?

– Так точно, уважаемая, – по-военному ответил работник.

– Зовут Артур. С сегодняшнего он твой помощник.

– Не совсем понял, Антонина Григорьевна, – несколько растерялся Хамид.

– Не понял – слушай. Введи в курс всего хозяйства. Что подать, кому принести, кого отодвинуть. Но за деньги, за каждую копейку, по-прежнему отвечаешь ты. Если не проворуешься.

– Разве я что-нибудь?.. – забормотал Хамид. – Разве вы меня в чем-то заподозревали?

– Пока нет, а там видно будет. Все, свободен.

– А по отчеству господина Артура как звать? – уже от порога спросил работник.

– Молодой еще, обойдется без отчества. А вот что не выключаете рекламу утром, и с тебя, и с твоей Дильбары вычту по сто рублей.

– Извините, понял.

Хамид ушел, плотно закрыв за собой дверь, Савостина с усмешкой посмотрела на Артура.

– Значит, я теперь подай-принеси? – то ли с иронией, то ли с издевкой спросил он.

– А ты на что рассчитывал?

– Но не под джигитом же бегать?

– Фамилия твоя какая?

– Гордеев.

– Ты, Гордеев, теперь старший, куда пошлют. И раз свалился на мою голову, поднимай наетый в тюрьме зад и бегом в зал. Весело и с песней.

– Вот так сразу?

– Вот так сразу. Трасса здесь круглосуточная, работаем в ее режиме.

– А душ принять или передохнуть там? – спросил Артур.

– Или к девкам?

– Почему нет? Молодой ведь… В выходной, например?

Антонина вышла из-за стола, приблизилась к Артуру почти вплотную:

– Выходные будут. Но редко. А в будни… В будни здесь душ. Диванчик тоже. Когда с клиентами перебой, можешь поспать, примарафетиться. А насчет девок… насчет девок придется пока потерпеть, голубок. Не помрешь.