– Ты сумасшедший! – шепнула она своему носильщику. – Да разве так можно с Коном?

– Н-да, – с сожалением подтвердил Горн, – лучше б я его зашиб… как бы ненароком.

– Что ты говоришь, подумай!

– Вот и у меня та же слабость: не поднимается рука на стариков, – вздохнул рыцарь. – Но помяни мое слово, Нора, этот замшелый пень еще покажет себя. Чтоб ему… С такого настроя сбил!

– Как раз это – дело поправимое. – Внезапно распахнув шубку, Нора перемахнула голой ногой через его голову. – Чувствуешь: я еще не остыла!

– Да уж, – согласился Горн, – по этой части у нас проблем не возникнет.

В самом деле, он ощутил шеей достаточно, чтобы надолго забыть о прочем.

– Знаешь, – сообщила девушка, – в прежние времена каждому Вождю полагался верховой крог. Так вот, всем крогам на свете я предпочла бы тебя.

– Это оттого, что я не кусаюсь, – объяснил Горн. – Да и бегаю, пожалуй, быстрее.

– Дурень! – засмеялась Львица. – Просто на тебе я готова скакать днем и ночью.

– Действительно, – усмехнулся он, – такого никакой крог не выдержит.

Коридор наконец завершился небольшой, едва приметной дверью, и Нора пригнулась к самой голове Горна, чтобы не ушибиться о притолоку. А он, едва успев прикрыть за собой дверь, сразу снял с плеч притихшую девушку, уже дрожащую от сладостных предвкушений, и разложил посреди пушистого ковра, приготовившись истязать ее долго и разнообразно, пока сама не запросит пощады.

– Что вы намерены предпринять?

беглец вскинул голову – быстро, слишком быстро! – и улыбнулся приклеенной улыбкой.

– Собирать информацию, – ответил он размеренным бесцветным голосом. – Искать центр. Уничтожить его.

– Понятно, – со вздохом сказал хозяин и растер худые щеки. – Так я и предполагал.

– Что вам не нравится?

– У вас ничтожно мало шансов. И потом, – повернувшись к пульту, хозяин щелкнул переключателем, – это уже было.

Одна из стен растаяла, превратившись в экран. Беглец увидел громадную, до горизонта, плантацию, на которой вдоль натянутых проводов слаженно трудились сотни полуголых людей в рабошлемах. У беглеца знакомо стиснуло сердце – от ужаса и ненависти. Зачем ему это показывают? Разве мало было…

Четкий режим работы на плантации внезапно нарушился. Люди выпрямлялись, растерянно озирались, бессмысленно двигали руками, ногами. Через минуту растерянность сменилась яростью, людская лавина накатилась на цепь сторожевиков. Те встретили ее выстрелами, кося первые ряды. В воздухе замелькали лопаты – множество, сотни. Уцелевшие Псы побежали, рабы настигали их, прыгали на спины, крушили кулаками, жадно хватали оружие…

И вдруг над долиной разнесся вой. Из торчащей посреди плантации трубы вырвалось облако тяжелого фиолетового газа, накрыло восставших. И все исчезло.

– Их отравили? – беглец с трудом разжал сведенные судорогой челюсти.

– Ну зачем? Просто усыпили. Аварию устранили, газ откачали, и все покатилось по прежней колее.

– Это диверсия?

– Возможно. – Хозяин погасил экран. – Но обратите внимание, как безупречно организована эта исполинская система. Все производство через многочисленные подстанции подчинено Координатору. тот, в свою очередь, программируется Советом Избранных на основе директив императора и Откровений Божественной. Конечно, можно уничтожить Координатор, и это внесет разлад в экономику. Однако электронные Управители всех уровней обладают известной автономией и производственный процесс не прервется. Авария же в первичном звене вызовет немедленное срабатывание блока защиты – в его эффективности вы только что могли убедиться. А на крайний случай в Империи достаточно войск, чтобы подавить любой локальный бунт.