Конечно, если представить, что виртуальный «рынок» современных мужчин состоит только из вариаций юзеров и лузеров, то ничего хорошего не жди. Нам, женщинам, тоже не мешает иногда прибегать к самоанализу и смотреться в зеркало, чтобы ощущать себя в этом мире адекватно. Адекватность вообще полезна. Она непременно уступит свое место более захватывающим состояниям, но пусть это произойдет не раньше, чем придет настоящая и реальная любовь!

Вообще-то Гудвин – «великий и ужасный» волшебник-шарлатан из сказки «Волшебник из страны Оз» или нашего «Изумрудного города» – детей мог и не иметь. Поскольку авторам сказки этот вопрос не задашь, то достоверных источников у нас нет. Однако, Гудвин как художественный образ, по-моему, породил достаточное количество потомков, о типаже которых я и хочу порассуждать. Назвать их «детьми» рука как-то не поднимается. Все же «всегда быть в маске», согласитесь – это выбор взрослого человека! Каковым был и сам Гудвин… Так что же это за мужской образ, и какие маски ему свойственны? Пойдем простым путем и разберем на примерах.

Образ первый. Artist

Все-таки в русском языке определение «артист» относится к тому, кто работает на сценической площадке. Поэтому я и обозначила латиницей – она дает больший маневр для толкования.

Artist – человек искусства. Все, что он делает – воплощает ли идею в произведении, жарит яишню или объясняется по телефону – несет на себе отпечаток его незаурядной творческой натуры. Обыденность для него – тяжелый груз, и это унылое ярмо нести он не обязан. Неслучайно, если артисту не повезет, то он так и проживет всю жизнь в коммуналке, или с родителями, или со всякого рода людьми, обеспечивающими ему бытовой комфорт. Артист – человек страстный и при этом наделенный особым чувством собственного достоинства. Он всегда как будто не от мира сего, что я буду вам рассказывать. Иронизировать над этим было бы грешно. Но. Артисты, друзья мои, бывают разные. И я сейчас о тех, что в кавычках.

Потомка Гудвина распознать порой удается не сразу. Он упоительный собеседник, и если уж сядет на своего «конька», то общаться с ним о всяких высоких материях можно часами и сутками. Что прекрасно. До тех пор, пока вы не начнете испытывать дискомфорт, а выбравшись наконец из морока его экспансивных проявлений, вдруг не почувствуете, что разбиты и опустошены.

А это неминуемо наступит, если в процессе общения вам покажется, что вы обязаны что-то для этого человека сделать и, паче чаяния, что-то ему пообещаете.

Хорошо, если вы искренне верите в человека и в то, что он производит (стихи, сценарии, музыку, картины, и т. д.) Тогда у вас есть шанс стать его музой со всеми сопутствующими, и да пребудет с вами Сила.

А если нет, если есть сомнение? И оно раз от разу все укрепляется, когда вы наблюдаете и слышите одну и ту же песню непонятого художника, и весь его «репертуар» уже знаете наизусть? И эта ситуация сохраняется годами?

Сам Пушкин, рассказывая о «добром своем приятеле», однажды воскликнул: «Уж не пародия ли он?» А уж с кем мы порой имеем дело…

Один мой знакомый о себе говорит так: «Когда меня спрашивают: что Вы читаете, я отвечаю: пишу, деточки, пишу». Зная его много лет, я полюбопытствовала, что же он пишет… Эх, лучше бы читал.

Образ второй. Наполеон

В сущности, много ли мы знаем о Наполеоне, кроме того, что был он низкоросл, уже в юности командовал войсками, проявлял нетоварищеское отношение к женщине и воплощал в жизнь свои наполеоновские планы? Нет, кто-то, может, и осведомлен. Как один мой знакомый, который войсками не командовал, но все остальное у Наполеона перенял, поскольку это был его кумир. Увязывать низкий рост с обязательным наличием наполеоновских планов я бы не стала – есть у меня и другие знакомые… Следовательно, речь не об этом.