- Дайте поесть, - бурчит тот. – Что привязались? Сказал же потом...

- Сейчас, - тихо, но твердо настаивает Герман.

- Айрат звонил, - бурчит Алишер, всем своим видом показывая, кто тут дебил.

- Что хотел? – рычит Лиманский. И я вижу как в одно мгновенье напрягается друг, как дергается Алина.

Вот же далось мне дурацкое отсутствие Алишера! Решил человек промолчать, какого настаивать?

- А вы где учитесь? – интересуется Алина у Насти, всем своим видом показывая, будто ей совершенно не интересны мужские разговоры.

- На мехмате, - слышится рефреном Настин голос. – Отделение механики.

До сих пор не могу понять, какая нелегкая понесла мою дочь на самый сложный факультет. Вроде в школе она особо талантами не блистала. Но глаза у знакомых вываливаются, когда я небрежно сообщаю, где учится моя дочь. Горжусь невероятно! Это вам не бесполезные филфак с инязом.

- Айрат просит допустить его на ринг. Старая история вроде забыта. Клянется шоу не срывать, - серьезно заявляет Алишер.

Морщусь, стараясь сосредоточиться на возникшей проблеме.

- А где гарантии? – спрашиваю нехотя. Не знаю, кто как… А я против Айрата. Нормальный боец не срывается с ринга. Не превращает бой в шоу. Да и староват он уже. Вон от молодых зубастых нет отбоя.

- Да пусть выходит, - раздраженно морщит нос Лиманский. – Какая разница? Мы на бои ближайшее время не собираемся.

- А ты, Димир? – пристально смотрит на меня Алишер, наш главный устроитель боев.

- Приду, - киваю, намереваясь сгладить ситуацию. – Посмотрю на этого зверя.

- Папа, и мы с тобой! – радостно восклицает Катя к вящему ужасу Алины.

Ту историю я знаю не понаслышке. Сам был в зале, когда сорвался Айрат и бросился к жене Лиманского. Орал какую-то чушь. Полез драться с охраной. Пришлось вписаться тогда. И даже всечь кому-то в нос, давая Лиманским возможность беспрепятственно покинуть зал.

- Нечего тебе там делать, - отрезаю жестко. – Ринг – мужская забава и девушкам там не место.

- Папочка, - складывает губки трубочкой Катя. – Ну, пожалуйста, мы с Настей давно мечтали.

Удивленно смотрю на гостью.

- Неужели? – приподнимаю бровь.

- Не знаю, - бормочет Настя, откладывая в сторону булочку с кунжутом. – Я там никогда не была. Было бы интересно.

Мне даже поворачиваться не надо. Точно знаю, что моя Катерина подает подруге знаки. А та поддерживает бесстрашно.

Какие бои, девочка?!

Тебя бы обнять и лелеять. Закрыть в комнате и самому любоваться.

- Посмотрим, - роняю устало. И так с утра весь на нервах. И тут замечаю белое зернышко кунжута, прилипшее к розовой пухлой губке. И чуть с ума не схожу от желания провести по Настиному рту языком, убирая прочь дурацкую крошку.

- Насть, возьми, - Катерина протягивает салфетку подружке. Та на автомате вытирает губы.

А я тру переносицу в тихом бешенстве.

Что со мной происходит? Заболел, что ли?

7. 7. Конфиденциальный разговор

7

- Я бы не рекомендовал, - цедит сквозь зубы Герман. – Алишер у нас хоть и радеет за стопроцентную безопасность, но риски все равно остаются. Ринг заводит мужиков. И это известный факт. Красивым девочкам из хороших семей там делать нечего.

- А мы переоденемся мальчиками, - смеется Катерина, отламывая виноградину с грозди.
Прикусываю себе язык, чтобы не сказать какую-нибудь пошлость.

- Нет, Катя, - отрезаю скупо. – Никакого ринга. Замуж выйдешь и пусть тебя муж водит. А пока разговор закончен и больше мы к нему не возвращаемся. Иначе твоя мама с меня шкуру сдерет.

- Мамочка у меня добрая, - тоскливо вздыхает Катерина, явно понимая, что с рингом ничего не обломится.