– Перезаряжать чуть дольше придется, – напомнил продавец, но больше ничего не сказал.

Тут он тоже прав, но только отчасти: приспособиться ко всему можно. Кстати, скорозарядники я здесь вижу в продаже, грубоватого вида, бронзовые, похоже, со стальными головками, еще даже подумаешь – носить такие гирьки на поясе или не надо. А, вру, вон еще стальные, по типу пружинных зажимов, эти полегче будут.

– Рукоятку поменять можно или сделать – только мерку сниму, – добавил старикан со шкиперской бородой.

– Мерку… нет, не получится, с судном мы, – покачал я головой. – Да и так удобно.

Я взял их в руки, оба револьвера, покрутил, примерил в ладони, пару раз навскидку прицелился в рисованный портрет какого-то злодея, вывешенный на стене с уведомлением о розыске. Оба ухватистые, увесистые, но хорошо лежащие в руке. Затем отложил «уэбли», или как там его, а то, что назвал про себя «смитом», показал хозяину и спросил:

– Двадцать девять рублей за этот?

– Верно, с простой кобурой и шестью снаряженными патронами, – ответил хозяин. – Еще что нужно?

Я уже обратил внимание, что револьверы большинство людей носит не на основном своем ремне, а на дополнительном, свисающем на одно бедро, где кобура, с гнездами под патроны. Такие ремни лежали у хозяина на прилавке, и на один из них я указал пальцем, стараясь не называть его вслух, чтобы не оплошать с названием.

– Патронташ? – уточнил хозяин, беря ремень с прилавка, и я энергично кивнул. – В два рубля вам обойдется, – сказал он, протягивая мне ремень из крепкой кожи. – На тридцать патронов гнезда. Что-то еще?

Ходить с пустым патронташем не годится, странно это, поэтому пришлось разориться на два десятка снаряженных патронов к револьверу, которые я распихал в гнезда, а затем взял две коробки гильз – револьверных и для винтовки. В довершение всего нож купил, с клинком сантиметров пятнадцать, в ножнах. Без ножа нельзя – он не только для драки, он вообще нужен. И на этом мы закончили.

Патронташ я сразу нацепил на себя, с удовлетворением заметив, что он хитрым карабинчиком дополнительно крепится к подвесной или брючному ремню, исключая съезжание вниз, а на него повесил кобуру с револьвером, но не на бедро, а на живот, наискосок, и почувствовал себя еще уверенней. Попробовал пару раз быстро выхватить – и убедился, что оружие выскакивает легко, а клапан откидывается движением пальца. Хозяин внимательно наблюдал за моими манипуляциями, но не комментировал. Потом взял два пружинных скорозарядника, и на этом шопинг закончился. Я рассчитался, и мы вышли на улицу.

– Кушать хочется, но надо к полковнику, срочно, – сказала Вера, за все время пребывания у оружейника не проронившая ни слова. – Мы и так нарушили, что сразу не пошли.

– Ну так пошли, чтобы не нарушать, – кивнул я, поправляя ранец, болтавшийся сейчас на одном плече. – Чего тянуть! Где это?

– В форте.

– Пошли в форт. Потом перекусим.

Форт виднелся прямо перед нами, в паре сотен метров, но дорога вела к нему не прямо, а огибала деревянный забор, за коим возвышалось фабричного вида зданьице, которое Вера поименовала «кирпичным заводом». И эта самая дорога сначала вывела нас к берегу, где меня ожидал очередной сюрприз – пляж.

Нет, в самом пляже ничего удивительного не было – желтая полоса чистого песка и набегающие на нее волны несильного прибоя. Но компании детей на пляже ударили по стереотипам, причем уже в который раз. Не далее как час с небольшим назад я видел «церковную казнь», из чего заключил, да и из всего прочего, что Церковь здесь силой и влиянием не обделена. И при этом я всегда полагал, что там, где Церковь в такой силе, там и без ханжества не обойдешься. Но то, что я сейчас увидел, эту картину развалило в один момент – загорелые и мускулистые мальчишки и девчонки носились по песку друг за другом, одетые лишь в полотняные шорты вроде «семейных» трусов, ну и у девочек были какие-то совсем не впечатляющие топы, конструкция которых явно диктовалась отсутствием эластичных тканей в местном ассортименте.